Бьюла Астор - Хозяин моей судьбы Страница 2

Сдвинув с головы шлем, она отвела ногой ножку упора и слезла с мотоцикла. Несколько приседаний, поворотов и наклонов исключительно ради того, чтобы размять затекшие мышцы, и после этого снова начинаешь ощущать, что у тебя молодое и здоровое тело.

Закрыв глаза от солнца рукой, Роми бросила взгляд на дома поселка, рассыпавшиеся по склону большого холма, туда, где ее ждала мать.

Солнце искрилось на плитах песчаника, окрашивало в медово‑золотистые и бежевые тона скаты островерхих крыш. А внизу, у самой подошвы холма, вилась широкая река Жиро, и в зеркале ее отражался перевернутый поселок. Словно цветная гравюра из старинной книжки.

Необузданная радость переполнила Роми. Прошлое позади, будущее — прекрасно. Рядом никого не было, поэтому она, вскинув к небу руки, испустила восторженный вопль:

— Я приехала, мама! — кричала она. — Я уже совсем рядом! Прикажи своим слугам заколоть упитанного тельца к моему приходу и можешь быть уверена — я съем его, чуть ли не с костями.

Ей казалось, что она уже видит свою мать — красивую и смеющуюся, как на той фотографии, которая висела над отцовской кроватью.

Для сравнения Роми бросила взгляд в зеркало заднего вида, вздрогнула при виде веселых светло‑карих, почти янтарных глаз и тут же рассмеялась собственному удивлению. Она еще не успела привыкнуть к своей новой внешности. Еще не так давно Роми была растрепанной серенькой мышкой в очках с толстыми стеклами, подобными дну бутылок из‑под пива, а теперь… Теперь мать, которую они с отцом не видели много лет, сможет без излишнего смущения взглянуть на свою дочь.

— Да благословит небо того, кто изобрел контактные линзы! — произнесла она, воздев руки к небу.

Благословенная тишина нависала над миром, только поплескивали волны в тростниковой отмели, пронзительно щебетали стрижи над головой да жужжали пчелы. А еще утробно — на пределе слышимости — пульсировал мотор приближающейся машины.

Машина остановилась позади Роми. Это был «ситроен» с откидным верхом и передним приводом, такой гладкий и блестящий, что, казалось, он только что прибыл сюда с завода‑изготовителя. Номера у автомобиля были французские, а за рулем сидел красивый молодой мужчина в черных щегольских очках.

Роми проследила, как непринужденно он выбрался из автомобиля: элегантный, со всеми атрибутами, полагающимися обладателю солидного состояния, — золотыми наручными часами и золотыми же запонками, а также с роскошным золотистым загаром на пышущей здоровьем коже.

Экзотическое видение сунуло солнцезащитные очки в нагрудный карман кожаного пиджака, бросило беглый взгляд на мотоцикл Роми и стало пристально изучать ее самое. Она тоже с любопытством посмотрела на него.

— Добрый вечер, мисс, — лениво обратился красавец к ней по‑английски.

— Привет! — сказала Роми, готовая в эту минуту, весь мир заключить в объятия любви. — Бонсуар! — поправилась она тут же, отважно пуская в ход одно из тех нескольких французских слов, которые успела выучить накануне поездки в Ла‑Рош.

Последовала пауза. Привалившись к седлу мотоцикла, Роми попыталась вычислить акцент незнакомца, а тот произвел обязательный при ее встречах практически с любым мужчиной, а потому осточертевший Роми до смерти, обзор ее фигуры от стильной короткой стрижки до кожаных брюк и модных грубоватых ботинок на толстой подошве.

Ты такой же, как все другие, с легким раздражением подумала Роми, столь же вызывающе глядя на хозяина машины. Незнакомец был чертовски красив — давно она не получала такого удовольствия при взгляде на мужчину.

В конечном счете, глаза их встретились — самодовольно улыбающиеся от осознания собственной фривольности. У Роми был особый повод для торжества: во‑первых, она примерила к себе новую внешность, во‑вторых, переживания, последних месяцев превратили ее в натуральную худышку. Это вам не шутка сбросить добрых десять килограммов веса, еще неизвестно, задержал бы на ней взгляд этот красавчик, будь она такой упитанной, как раньше!

— Не жарко ли вам в столь плотной упаковке? — заговорил, наконец мужчина, и голос его звучал протяжно, лениво и завораживающе сексуально.

— Жарко, если остановишь мотоцикл, — пояснила Роми и вдруг подумала, что это и в самом деле было бы сейчас верхом блаженства — скинуть к чертовой матери утепленную кожаную куртку.

И предстать перед ним в кургузой блузке, не достающей до пупка? — подумала она, невольно хихикнув при мысли о том, какие круглые глаза сделает этот любитель женщин (в том, что он большой их любитель, она почти не сомневалась).

Роми вдруг поняла, что за акцент у него был, — говор жителя американского Юга. Удивительно экзотично, если принять во внимание французские номера его машины и парижский небрежно‑изысканный стиль одежды.

— Ну, уж если вы остановили мотоцикл, то, может быть, стоит и куртку сбросить? — предложил незнакомец, с неподдельным интересом продолжая рассматривать ее. — Жарко ведь!

— Слишком много застежек и слишком много возни, чтобы тратить на это время, — уклончиво ответила Роми. — И вообще, я остановилась лишь на минутку — немного размяться и полюбоваться окрестными пейзажами.

Мужчина усмехнулся, окинул небрежным, но заинтересованным взглядом обтянутые кожаными брюками крутые бедра Роми и повернулся к ней спиной, оставив девушку слегка обескураженной.

Неожиданно в нем произошла перемена: небрежная леность сменилась деловитостью и сосредоточенностью. Он вытащил из машины фотоаппарат и, наведя его на парящий в полуденном мареве живописный поселок, принялся делать снимок за снимком.

Фотолюбитель, отметила про себя Роми и тут же усомнилась в своей догадке. Слишком безобидное и праздное занятие для типа, производящего впечатление безжалостного и расчетливого дельца, для которого день не день, если он не успел к обеду снять с конкурентов десяток‑другой скальпов. Но если так, почему он ведет себя, как турист?

Роми присмотрелась к незнакомцу повнимательнее. Самоуверенный. В возрасте где‑то между тридцатью и тридцатью пятью. Потрясающе красив, но не пустоцвет какой‑нибудь — глаза умные, цепкие, безжалостные. Тело гимнаста, и плечи такие широченные, что на каждое из них можно положить по тому «Британской энциклопедии». В данный момент вид несколько напряженный, губы плотно сжаты. Сосредоточен на работе, или на чем‑то другом?

Судя по всему, то, что красавчик видел перед собой, решительно не нравилось ему. И чем дольше он смотрел, тем сильнее портилось у него настроение.

— Потрясающий вид, правда ведь? — рискнула возобновить диалог Роми. — Домики такие живописные…