Лайза Роллингз - Женщина, которая любит Страница 2

– Раз уж ты взял на себя роль пророка, то мог бы напророчить что-нибудь хорошее, – проворчала Изабель.

– Устала? Она вздохнула.

– Еще как.

– Почему бы тебе не отказаться от второй работы?

– И на что, по-твоему, я буду жить?

– Разве Кен не поможет своей любимой женщине?

– Я не собираюсь сидеть на чужой шее.

– Твоя гордость тебя погубит.

– Может быть, – пробормотала Изабель, задумавшись.

– Наверное, тяжело работать с молодоженами? – спросил Карл. – Видеть чье-то счастье, не имея своего?

– Очень смешно, Карл! Да будет тебе известно: я – счастлива!

– Неужели?

Карл повернулся к ней спиной и принялся собирать со стола документы, делая вид, что его больше не интересует Изабель.

– Я счастлива, – тихо повторила Изабель так, чтобы ее никто не мог услышать.

Однако она поняла, что Карл прав. Ощущение абсолютного счастья – блаженное, но, увы, недолгое – сменилось раздражением и апатией.

Даже в явных мезальянсах один любит всем сердцем и не задумывается над тем, что будет завтра; он просто счастлив.

А что есть у нее? Съемная комната, две выматывающие и не приносящие ей никакого удовольствия работы, скука и безысходность, завладевшие ее душой. Дни поражали однообразностью и бессмысленностью. К тому же они проходили так быстро, что Изабель удивлялась: вот, казалось бы, она только что проснулась, а уже снова нужно ложиться спать. И что происходило за эти прожитые дни? Да ничего!

Изабель знала, что ей не вырваться отсюда, из этого города, из этой рутины, из этого замкнутого круга. А она так хотела путешествовать!

– Тебя подвезти? – спросил Карл.

– Спасибо, я хочу пройтись пешком, – отказалась Изабель. – Такой чудесный осенний вечер! – добавила она с раздражением.

Изабель шла по знакомому ей маршруту, глубоко задумавшись, и очнулась лишь на середине пути от мелодичного звука гитары. Она стряхнула с себя оцепенение, словно только что пробудилась от сна, и в душу ее снова проникло ощущение радости, правда, пока еще смутное.

Изабель проходила через площадь каждый раз, когда решала дойти пешком до бара, где работала. В последнее время такое происходило все чаще и чаще. Причина была не в том, что Изабель так уж любила вечерние прогулки, и не в том даже, что она решала размять ноги после шестичасового сидения на рабочем месте, – ей еще предстояло бегать целый вечер от столика к столику. Причина была в молодом человеке, который каждый вечер – если только не было дождя – играл на гитаре возле большого столетнего дуба, своего рода городской достопримечательности.

Молодой человек с задумчивым взором, мечтательным видом, ловкими пальцами, перебирающими струны, и голосом сильным и чистым покорил сердце Изабель. Она никогда не решилась бы, как он, выйти на площадь, положить рядом с собой кепку, чтобы туда кидали деньги прохожие, если им понравятся песни, и играть на гитаре так, словно его совершенно не интересует, что происходит вокруг.

Кто знает, что толкало его на это: отсутствие денег (впрочем, не так уж и много ему перепадало, прохожих мало трогало его творчество) или любовь к искусству. Изабель частенько останавливалась минут на десять послушать его, но ни разу не подошла, чтобы утолить свое любопытство или хотя бы узнать имя музыканта.

Чувствовала она себя при этом неловко. В своем малодушии Изабель старалась сделать вид, что изучает товары в ближайшем ларьке со сластями, или же садилась на свободную скамейку со скучающим видом уставшего за день человека. Ей почему-то было стыдно прилюдно обнаружить свой интерес к музыканту. Изабель презирала себя за это, но ничего не могла с этим поделать.

Сегодня ей повезло: скамейка, которая стояла почти рядом с музыкантом, была свободна. Изабель вынула из сумочки заранее припасенную книжку, которую читала вот уже полгода, и уселась на скамью.

Музыкант пел лирическую песню. Изабель давно заметила, что в его творчестве нет ноток страдания или тоски. Даже несчастная любовь в его песнях воспевалась как самое прекрасное чувство на свете. От музыки и слов веяло романтикой и оптимизмом. Изабель слушала и обретала душевное спокойствие и веру в то, что все будет хорошо. Сегодня она как никогда нуждалась в незримой поддержке музыканта.

Она просидела дольше, чем рассчитывала, и, взглянув на часы, обнаружила, что опаздывает. Правда, так и не смогла уйти, не дослушав песню.

Ладно, через пару дней вернусь сюда опять, подумала Изабель. Приходить каждый день, как бы ей этого ни хотелось, она тоже стеснялась. Кстати, она никогда не бросала денег в бейсболку музыканта – из подсознательного страха, что ее присутствие будет замечено.

Изабель чувствовала себя обновленной, когда ступила на порог бара. В этот час посетителей еще не было. От Изабель требовалось прийти пораньше, для того чтобы навести в баре порядок. Впрочем, особого ералаша здесь никогда не наблюдалось, так как Изабель и две другие официантки, работавшие вместе с ней, никогда не уходили, не убрав мусор, оставленный посетителями, не протерев столики и не подметя пол.

Джой Робсон, владелец бара, сидел за стойкой в одиночестве и читал вечернюю газету. Он поднял глаза на Изабель, когда та вошла, и окинул оценивающим взглядом с головы до ног. Изабель мгновенно почувствовала себя раздетой. Джоя она терпеть не могла и была в этом чувстве отнюдь не одинока: он был крайне неприятным человеком, как внешне, так и в общении.

– Опаздываешь, – проронил Джой, снова углубляясь в чтение газеты.

– Все равно никого еще нет, – фыркнула Изабель. – Даже Люси и Фиона еще не пришли.

– За них не беспокойся, я объявлю им выговор, – пообещал Джой. – Лучше подумай о своем будущем.

Изабель не сочла нужным отвечать что-либо. Она прошла в комнатушку, где служащие оставляли свои вещи, и переоделась, сменив строгий брючный костюм на обтягивающую юбку выше колен и столь же облегающую футболку. Это была обязательная форма одежды, разумеется, с подачи Джоя. Изабель нацепила на себя кокетливый белоснежный передничек, вышла в зал и принялась протирать стаканы, хотя это было обязанностью бармена. Но надо же было хоть чем-то себя занять, чтобы Джой не смог обвинить ее в том, что она бьет баклуши!

– Ты что-то неважно выглядишь сегодня, – сделал ей комплимент Джой.

Утром все было иначе, с сожалением подумала Изабель.

– Я только что с работы, – напомнила она Джою.

– Мне не нужны усталые официантки. Или бросай свою дневную работу, или сделай так, чтобы всегда быть свежей, как майское утро.

– Повысь мне зарплату, и я подумаю над твоим предложением, – парировала Изабель.

Она старалась избегать общения с Джоем, но никогда не боялась говорить ему, что думает. И на то были свои причины. Он все равно не уволил бы ее.