Лейн Сорейя - Влюблен и верен Страница 2

Даниэль успел встретиться взглядом с Пенни, прежде чем она отвернулась.

Они уже говорили так — что это в последний раз. Но Пенни не имела возможности выбирать место службы…

— У мамы очень важная работа, — объяснил Даниэль, шагая рядом с Габи. — Ты помнишь, я рассказывал тебе, что мама работает для всей Америки? Она помогает сохранять безопасность нашей страны, как и многие другие храбрые мужчины и женщины.

Габи кивнула, но ее глаза были полны слез.

Пенни бросила на мужа быстрый взгляд, давая понять — лучше поговорить об этом позже. Дочь не знала точно, чем занималась ее мать, но он больше не мог обманывать ребенка. Ему пришлось все как-то объяснять. А тот факт, что Пенни служила в армии, всегда было сложно обойти.

— Поэтому, когда твоя мама уезжает, мы тоже должны быть храбрыми. И, несмотря на то что мы очень скучаем по ней, она должна выполнять свою ответственную работу. Многие люди нуждаются в ней так же, как и мы.

Габи обняла отца и, уткнувшись лицом в его плечо, начала всхлипывать.

Пенни почувствовала, что ее сердце вот-вот разобьется. Покачнувшись, она с трудом выпрямилась и прижала ладони к щекам.

Даниэлю хотелось извиниться. Он испытывал чувство вины за то, что мог заботиться о Габи, в то время как Пенни, не имея такой возможности, находилась в отчаянии.

К счастью, домой доехали быстро. Габи сидела вместе с матерью на заднем сиденье и рассказывала ей свои новости. Даниэль, сосредоточившись на дороге, наблюдал время от времени в зеркало заднего вида за их милой, непринужденной беседой.

Пенни помогла ребенку выбраться из автомобиля и на этот раз позволила Даниэлю нести ее сумку. Она держала малышку за руку, слушая ее лепет.

Как только они миновали переднюю дверь, Габи освободила руку и помчалась в холл.

Войдя в дом, Пенни почувствовала себя неуютно. Во время долгого отсутствия она столько раз представляла свое возвращение, но ощущение было странным. Это был ее дом и в то же время нет…

— Это здорово, что ты приехала, Пенни.

Она обернулась:

— Я тоже рада.

Даниэль выглядел расстроенным, но это не испортит ей настроения.

— Габи так обрадовалась, когда узнала, что ты приедешь на ее праздник.

На кухне Пенни обнаружила коробку с тортом. Заглянув под крышку, улыбнулась:

— Дора-следопыт[1], да?

Даниэль подошел ближе, и она сделала над собой усилие, чтобы не отшатнуться.

— Это ее любимый мультфильм, — пояснил он, понизив голос.

Пенни ненавидела себя за то, что не знает того, чем увлекается ее дочь сейчас, какие книжки и фильмы любит. Они никогда не обсуждали такие вещи по телефону. Все это она пропустила. Любимые телевизионные шоу, куклы — все! А ведь она хотела всегда быть дома, в курсе всех дел.

— Торт красивый, — сказала Пенни.

Он, и правда, был великолепен. Розовые и фиолетовые завитки кружевом обрамляли середину — мечта любой маленькой девочки.

— Именно такой я бы выбрала для нее, Даниэль.

Они стояли молча. Пенни боялась отвести глаза от торта.

— Пенни, хочешь, я перееду на то время, пока ты здесь?

Это предложение было полной неожиданностью. Переехать? Она не думала об этом до приезда домой, не говоря уже о том, как они будут жить в одном доме все ближайшие дни.

— Может быть, — ответила она неуверенно.

— Я договорился переночевать у Тома, если ты этого захочешь. — Даниэль сделал паузу и добавил: — Я пойму, только скажи.

Пенни видела, как ему трудно произносить эти слова. Похоже, он нервничает. Даниэль надеялся, что она скажет «нет»? Или, может, он хотел, чтобы она сказала «да», и ему не пришлось бы находиться с ней под одной крышей?

— Возможно, это лучшее решение, — сказала она, стараясь оставаться спокойной.

Хотя в этом случае им придется как-то объяснять все Габи.

— Конечно, — ответил он, и голос его напрягся. — Это не проблема.

Даниэль кивнул. Он выглядел поникшим — очевидно, надеялся услышать другой ответ.

Пенни хотелось посмотреть мужу в глаза. Встряхнуть его. Ударить. Накричать на него. Ей было трудно сдерживать бушующий внутри гнев. Но она справится с эмоциями, по крайней мере пока Габи может их слышать.

— Я побуду здесь недолго, потом уйду.

Она улыбнулась. Пока они под одной крышей и рядом их дочь, оба должны вести себя цивилизованно.

— Кофе?

Пенни кивнула и пошла в кладовую. Он хорошо подготовился к празднику.

— Это все к субботней вечеринке?

Он усмехнулся:

— Да, как и полагается на пятый день рождения.

— Могу я чем-нибудь помочь?

Даниэль посмотрел ей в глаза. Она не отвернулась. В глубине его глаз что-то промелькнуло, и Пенни перевела взгляд на окно.

Потому что ей не нужно гадать, что это было.

Это была любовь.

Независимо от того, какая боль разрывает ей сердце, она тоже по-прежнему любит Даниэля. И, вероятно, не перестанет никогда…

— Пенни, я…

Она покачала головой:

— Нет, Даниэль. Не продолжай.

Он расправил плечи:

— Пенни, пожалуйста…

— Мама!

Она отвела взгляд от мужа, услышав крик Габи. Еще рано говорить об этом. Не теперь…

Даниэль вздохнул. Пенни сделала вид, что не заметила его вздоха:

— Иду, дорогая.

Пенни приехала домой ради своей дочери. Сейчас не время для ностальгии. Они отпразднуют день рождения Габи, пройдет семь дней, она улетит обратно и не вернется до тех пор, пока не выполнит свое задание.

А до этого момента все только ради Габи.

Глядя на выходящую из кухни жену, Даниэль не замечал, как горячая кружка обжигает пальцы.

«Прости меня! — вот что он хотел сказать. — Мне чертовски жаль… И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь доказать тебе это…»

Он уже извинялся перед Пенни по телефону. Но необходимо видеть ее глаза. Даже если его слова не изменят ситуацию, он хотел повторить их. Она должна понять, что он чувствует.

— Папа! — позвала его дочь из холла.

— Да?

— Иди к нам!

Даниэль, сделав глоток, поставил кружку и вышел.

Скрестив ноги и разложив вокруг себя игрушки, Габи сидела на кровати. Пенни устроилась на краю с куклой в руке. Она едва взглянула на вошедшего мужа. Что нужно сделать, чтобы смотреть в ее глаза весь день? Шептать обещания стать лучше? Заставить поверить в его любовь?

Но он молчал, понимая — она не станет слушать. Не теперь.

— Ты показываешь маме свои игрушки?

Дочь кивнула. Ее глаза светились радостью:

— Она еще не видела моих самых любимых.

Даниэль присел на противоположный край кровати:

— Вот почему ты должна рассказывать маме обо всем, что ты делаешь, пока ее нет. Каждый раз, когда она звонит.