Ким Лоренс - Женщина для Адама Страница 2

Совершенных не бывает, убеждала себя Анна. Наверняка он страдает косоглазием или прыщами, но, оказавшись рядом, не обнаружила в его внешности ни малейшего изъяна. Зато острее почувствовала исходящие от Адама самоуверенность и невозмутимость, которые так сочетались с его быстрыми, чуть резковатыми движениями. У него были глаза непостижимого зеленого цвета, решительный рот, орлиный нос, кожа, покрытая легким загаром... в общем, само совершенство! Для тех, кому важна лишь внешняя привлекательность.

Анна, конечно, не относила себя к числу глупеньких особ, которые ценят только внешность, и сейчас одобрила поведение сестры, не претендующей на столь роскошный экземпляр мужского пола. Еще не родился мужчина, способный встать между нею и Розалиндой!

— Вы умеете танцевать? — поддразнила она Адама.

— Не так искусно, как вы.

— Ничего, я приспособлюсь.

— Вы приглашаете меня на танец?

— Неужели мне ждать, пока меня пригласите вы? — Обворожительно улыбнувшись, Анна склонила голову набок. Адам почувствовал смятение — и колкий ответ замер у него на губах. Хотя его бурная молодость прошла, и с тех пор он не позволял себе безрассудных поступков, на этот раз он решил ответить на дерзкий вызов девушки.

— С чего вы взяли, что я собирался вас пригласить? — Искра, проскочившая между ними, ощущалась почти физически.

Огромные глаза Анны вспыхнули. Несмотря на бешено колотящееся сердце и подозрение, что она выставляет себя полной дурой, Анна не собиралась сдаваться.

— Я думала, у вас хватит достоинства хотя бы сделать вид, что собирались.

— По-вашему, я обладаю этим качеством? — насмешливо спросил он, против воли улыбаясь ей глазами.

— Боже, он всегда задает столько вопросов? — со смехом обратилась Анна к сестре. Та промолчала, и Анна серьезно заявила: — По-моему, обладаете. Более того, мистер Дикон, ваше чувство собственного достоинства угрожающе велико. Должно быть, медсестры сбиваются с ног, выполняя ваши бесчисленные прихоти.

— У вас крайне старомодные представления об отношениях врачей и медсестер, — заметил Адам, усмехнувшись.

— Видите ли, я очень старомодная девушка.

— В таком случае пойдемте танцевать. Будет очень забавно пройтись в вальсе со старомодной девушкой.

И они направились к танцплощадке. Обеспокоенная Розалинда, нахмурившись, проводила их взглядом. От ее внимания не укрылась искра интереса, проскочившая между сестрой и Адамом Диконом. С замиранием сердца она слушала их обмен «любезностями» и чувствовала: между ними что-то происходит. Она хотела было предостеречь Анну, но побоялась показаться назойливой сестрицей.

Адам неплохо танцевал, чем приятно удивил свою партнершу. Еще Анна была удивлена реакцией своего тела на близкое присутствие этого светловолосого мужчины. Ее целиком охватил волнующий трепет, она даже забыла о ноющей боли в колене. Танцуя, Адам крепко прижимал ее к себе, так что Анна по достоинству оценила мощь его стройного мускулистого тела.

— Вы хорошо танцуете, Адам, — сказала она, глядя ему прямо в глаза. Ее интриговало выражение его лица, в котором настороженность граничила с недовольством.

— Вы всегда столь... дружелюбны, мисс Лейси? — произнес он с неприятным сарказмом. С каждой минутой Адам все острее ощущал, что даже вальс — хотя, что может быть скромнее вальса? — перестает быть невинным занятием рядом с такой обольстительной партнершей. Какого черта я здесь делаю? — спросил он себя со злостью.

— Вы пришли познакомиться с местным обществом, — напомнила Анна, невольно отвечая на его мысленный вопрос. — Я, как его представитель, обязана быть любезной с вами.

Из-за резкой враждебности в его голосе Анна перестала улыбаться, а возникший было в ее душе интерес к этому мужчине начал постепенно рассеиваться. Настроение Адама не таило в себе спасительной шутливости, от него теперь так и веяло надменностью. А она-то вообразила, что ее ожидает грандиозное приключение!

— Я обязана быть любезной с вами, поскольку я местная, — повторила Анна. — Но если вы танцуете со мной из вежливости, то не стоит делать таких жертв, я отпускаю вас. Просто я думала, вам действительно хочется потанцевать. — Она начала было убирать руки с плеч партнера, но Адам вернул их обратно.

— Мне действительно хотелось потанцевать. Просто я не привык, чтобы женщина брала инициативу на себя, — поддразнивая Анну, объяснил он.

Его голос походил на горький, тягучий шоколад, и Анна тихонечко вздохнула. Напыщенное ничтожество с замашками грубого самца, печально подумала она. Какая жалость!

— Как хорошо, что вы не возлюбленный моей сестры.

— Уж не хотите ли вы меня соблазнить? Давайте договоримся, чтобы вам не пришлось зря тратить время: меня не интересуют увлечения на одну ночь.

Соблазнить! Анна едва не задохнулась от его снисходительно-высокомерного тона и вздернула подбородок. Ее глаза агрессивно вспыхнули, а гладкие щеки запылали. Этот светловолосый мужчина невыносимо несдержан, но это его проблема. Да, она находила его привлекательным, она и не собиралась этого скрывать. Ей даже на миг почудилось, что знакомство с ним может оказаться интересным. Но она вовсе не собиралась затаскивать его в постель!

— Вообще-то я имела в виду, что Линде нужен кто-нибудь поспокойнее. Ваше высокомерие задавило бы ее... да и любую другую женщину, — промолвила Анна шелковым голоском, разглядывая его длинные сильные пальцы, переплетенные с ее собственными.

Она с удовольствием отметила, как у Адама Дикона вытянулось лицо, словно он обнаружил, что мурлыкающий в его руках котенок превратился в коварную кошку. Изумление в его глазах сменилось злостью. Как он хотел, чтобы она прекратила излучать такую манящую, знойную чувственность!

— А вот вам бы пошло на пользу небольшое давление... Ваша сестра — отличный врач с неплохими перспективами. Вам стоит научиться у нее хорошим манерам.

Напыщенный наглец!.. Анна зло стиснула зубы.

— Поучиться хорошим манерам! — громко передразнила она. — Позвольте напомнить, что мы живем в двадцатом веке, сейчас судьбы женщин не зависят от мужчин! А ведь вы мне понравились... Как обманчиво первое впечатление, — с сожалением произнесла она.

Его же первое впечатление о ней было очевидным. Наверняка Адам счел ее неразборчивой особой, судя по тому, как демонстративно он старался оградить себя от ее внимания.

— Скажите, доктор, можно ли устранить ваше высокомерие хирургическим путем, или оно неизлечимо? Вы не находите, что с вашей стороны лицемерно присваивать себе моральное превосходство надо мной, если учитывать, что с начала вечера вы поедаете меня похотливым взглядом?