Кара Колтер - Комната девственницы Страница 2

Эмма вздохнула, когда между бровями появилось знакомое стягивающее ощущение начинающейся головной боли.

Прошлой весной от своей бабушки она унаследовала «Белый пруд» – заброшенный дом с восемнадцатью акрами неухоженной земли. Эмма довольно быстро поняла, что содержать большое здание ей не по карману. Но она была твердо намерена его сохранить, так как дом являлся частью семейного прошлого. Поэтому, использовав свои незначительные сбережения, которые она сумела накопить, работая в регистратуре в поликлинике, под угрозой лишиться места Эмма взяла отпуск за свой счет, чтобы вернуться домой и ухаживать за бабушкой, которую она фактически не знала. Когда же бабушка умерла, экономя на каждом центе, Эмма решительно принялась за приведение дома в порядок, решив превратить его в пансион, который и открыла прошлым летом. Очень скоро Эмма выяснила, что содержать пансион не так-то просто и в этом деле так же много подводных камней, как и в любом другом. Именно поэтому она так надеялась компенсировать убытки первого летнего сезона с помощью денег, вырученных от новогодних празднеств.

Эмме вдруг почудилось, что на нее смотрит ее прежний жених и начальник, доктор Питер Хендерсон. Она словно увидела перед собой его неодобрительный взгляд, морщины на лбу, сложенные на узкой груди руки, услышала его голос: «Эмма, ты просто понятия не имеешь, во что ввязываешься».

Увы, каждый новый день подтверждал мрачную правоту его слов. Если бы она только знала, что значит быть владелицей пансиона!

Чтобы отвлечься, Эмма посмотрела на наряженную пихту, величественную красавицу, украшенную белыми лентами, игрушками и гирляндами. С верхушки на нее смотрел ангел, касаясь потолка своими белоснежными крыльями.

– Одно чудо! – взмолилась она. – Пусть состоится сказочное Рождество. Я хочу подарить людям самый лучший подарок на свете – надежду.

Ангел смотрел на нее абсолютно безмятежно.

– Ах вот как! – уязвленная, воскликнула Эмма. – Ты даже не настоящий ангел! Будь у меня стеклянные глаза и бумажные крылья, я бы тоже выглядела безмятежной!

Она оглядела комнату. Ее сердце смягчилось при виде превращения, которому подверглась гостиная пансиона «Белый пруд», – она выглядела почти как картинка из рождественской сказки.

В большом камине гудело и потрескивало пламя. С дубовой ветки свисали разноцветные шерстяные носки, с карнизов – гирлянды из остролиста. В углах стояли горшки пуансеттии с яркими красными звездами листьев. Коробки, обернутые в белую бумагу и перехваченные лентами, с новенькими куклами и пожарными машинами внутри, были сложены в кучи под пихтой.

Повседневные наволочки на диванных подушках были заменены красно-белыми, на натертом до блеска темном полу лежали белые коврики, в стеклянных вазах стояли рождественские леденцы на деревянных палочках. Дом был пропитан чудесным запахом выпечки, исходившим из кухни. К нежному сладковатому запаху корицы и мускатного ореха, тыквы и яблок примешивался слабый запах дымка.

Эмма вздохнула. Несмотря на возникшие у нее проблемы, она не могла не порадоваться тому, что ей удалось сделать. Все здесь напоминало о приближающемся празднике Рождества.

– Празднества состоятся в любом случае, – упрямо вслух произнесла Эмма. – Не может же мне так капитально не везти, чтобы эта метель продолжалась шесть дней!

Словно в ответ в окна ударил порыв ветра, кинувшего в стекла горсти снега. А затем, заглушая завывание ветра, раздался звонок у двери и тут же резко оборвался.

Эмма бросила быстрый взгляд на старые дедовские часы. Восемь часов! Именно в это время она и ждала своих гостей. Они приехали, невзирая на погоду! Чудо все-таки произошло! Но почему она не слышала звука работающего мотора и голосов?

Может, это всего лишь Тим Феншоу, приехавший убедиться, что с ней все в порядке?

Феншоу приняли Эмму в местный круг так, словно она была одной из них. Тим хотел приобрести «Белый пруд» для своего сына, но, когда Эмма сказала ему, что сама решила здесь поселиться, ни он, ни Мона, казалось, ничуть из-за этого не расстроились, словно всю жизнь только и ждали, когда она станет их соседкой.

Что, если она не сможет заплатить им за те часы, что они потратили, помогая ее мечте осуществиться? Без их помощи ее пансион не продержался бы и дня.

Эмма подошла к двери. Несмотря на терзавшее ее беспокойство, сердце ее взволнованно билось. Вдруг, несмотря ни на что, за дверью ее ждут гости?

Открыв дверь, Эмма поняла, что это не гости из маленького городка Ивовый Ручей, не Тим.

На пороге стоял незнакомый мужчина, почти загораживая своей фигурой свет от рождественских лампочек, развешанных на веранде. Он был высок и невероятно широк в плечах. От его черного, до колен, шерстяного пальто, черных перчаток, темных блестящих волос со сверкающими в них снежинками исходило что-то опасное. «Или, – подумала Эмма, – его одежда совсем ни при чем?» Лицо незнакомца находилось в тени, но Эмма все равно разглядела прямой нос, высокие скулы, выступающий вперед подбородок и темные глаза, которые словно пронзили ее насквозь.

Незнакомец был неправдоподобно красив, и это впечатление не портил даже сурово сжатый рот с нижней чувственной губой. Под взглядом этих всевидящих глаз Эмма вздрогнула. Незнакомец скептически оглядел ее, начиная с красных носков и заканчивая нелепым колпаком. Закончив осмотр, он еще сильнее поджал губы.

Эмме почему-то подумалось, что сам дьявол решил нанести ей рождественский визит, так как в его присутствии она вдруг из уверенной, деловой женщины превратилась в просто женщину, которая рядом с таким мужчиной не может не думать о том, как она выглядит. Ей тут же захотелось снять свой бесформенный свитер, а вместе с ним еще несколько кофт, которые она напялила, думая, что сегодня состоятся катания на санях.

И еще Эмма пожалела о том, что толком не уложила свои непослушные волосы – длинные, черные, блестящие. Кстати, именно они так нравились Питеру… А список того, что он в ней одобрял, исчислялся всего несколькими пунктами.

Как только глаза Эммы привыкли к тусклому свету и она смогла отчетливее разглядеть черты лица мужчины, ее заинтриговало его выражение. Такое лицо могло быть только у человека, который, казалось, забыл, когда он смеялся в последний раз. Вообще в облике этого мужчины Эмме почудилась какая-то тайна, которую хочется разгадать…

Глаза незнакомца переместились с нее на венок, висевший на двери, и задержались на небольших красных буквах, выглядывавших из-под мохнатой ветки кедра: «Верю!»

Выражение его лица словно затвердело, а взгляд охватил остальную часть веранды – веточки остролиста, красные лоскутные половики, ящики для растений с воткнутыми в них веточками ели.