Конни Банкер - Уходи, если сможешь Страница 2

В ответ на слова внука Ребекка фыркнула, готовая броситься в атаку, снова и снова начиная их бесконечный спор. Однако остановилась, понимая: сейчас Брюс слишком несерьезно настроен для таких разговоров и будет насмешливо поддакивать ей в этой своей упрямой, хотя и неизменно очаровательной манере.

— Вот и хорошо. — Она даже прищелкнула языком, показывая, что довольна его ответом. — Да, кстати, завтра мы приглашены на ужин к Керриганам. Рейчел вернулась из Хьюстона.

— О Боже!

— Это будет полезно для тебя. И потом, ты же знаешь, как хорошо в этой семье к тебе относятся. Они всегда рады тебя видеть.

— Бабушка, я приехал, чтобы расслабиться и отдохнуть, а общения с людьми мне с избытком хватает и в Нью-Йорке.

— Это совсем другое дело. Кроме того, как еще ты можешь встретить хорошую девушку, если отказываешься бывать в обществе?

— Я бываю в обществе в Нью-Йорке. И даже очень часто, если хочешь знать.

— Могу себе представить нью-йоркских девушек, — мрачно пробормотала Ребекка.

— Бабушка, — предостерегающе начал внук, — давай оставим эту тему. Девушки, с которыми мне случается время от времени встречаться, именно таковы, каких желает моя пресыщенная душа.

— Я оставлю эту тему, Брюс… на сегодня. Но ты все же еще слишком молод, чтобы говорить о пресыщении, даже в шутку. Уже поздно, — тихо добавила она совсем с другой интонацией в голосе, — но…

— Но?

— У меня есть для тебе еще одна новость. Уверена, тебя это заинтересует.

— И что же за новость такая? — Брюс посмотрел на вызывающе дорогие часы на запястье и поднял глаза на пожилую женщину. — Уже почти десять. Поздновато для таинственных намеков, тебе не кажется?

— У «Розового дома» появились новые владельцы.

«Розовым домом» именовалось все соседнее ранчо, получившее свое название по хозяйскому особняку, из года в год по традиции красившемуся в этот нежный цвет.

— Что? — Брюс резко выпрямился в кресле, на котором до этого полулежал. Ленивая непринужденность моментально сменилась настороженным вниманием.

— У «Розового дома» появились новые владельцы, — повторила Ребекка, увлеченно собирая невидимые пылинки со своей пышной юбки.

— Кто?

— Не из местных. На самом деле никто точно не знает…

— Почему никто не сообщил мне, что ранчо продано? Черт возьми! — Брюс вскочил и принялся в раздражении мерить шагами террасу, недовольный полнейшим бездействием своего адвоката.

Он мечтал об этой сделке вот уже три года. Он использовал любую возможность убедить Джеймса Рэндома, что тому ни к чему столь большое ранчо и что он только выиграет, если продаст его.

Джеймс лишь отшучивался в ответ. Но сочные пастбища и плантации отменного арахиса привлекали Брюса все сильнее. Они стали бы прекрасным дополнением к его собственным владениям, далеко не таким обширным, как у соседа, но любовно обрабатываемым уже не одним поколением семьи Макнот.

Хотя, что и говорить, утопающий в зелени розовый дом с белыми колоннами — этакая архитектурная клубника со взбитыми сливками — отличался редкостной красотой, а цветнику перед ним, любовно взлелеянному хозяином, мог позавидовать любой ботанический сад.

— Подожди, вот исполнится мне хотя бы лет сто, — усмехался Джеймс, глядя на расстроенного Брюса, — тогда и поговорим. Может, и ударим по рукам, если ты не передумаешь, малыш. Да и зачем мне твои деньги? Семьи у меня нет, оставить некому. Коровы да лошади — вот мои дети. Я знаю, они попали бы в хорошие руки: ты рос и мужал на моих глазах. Но не торопись.

— Потому что оно не продано, — ответила Ребекка внуку.

— Я тысячу раз говорил его поверенному, после того как Джеймс умер, что мне необходим «Розовый дом». Я, кажется, готов растерзать этого человека при встрече. — Брюс остановился и нахмурился.

Несмотря на все подтрунивания, сосед вроде бы намекал, что хочет, чтобы пастбища и плантации достались Макноту, но не говорил ничего определенного. А два месяца назад скоропостижно умер, собственноручно вправляя поврежденный сустав племенной кобыле, хотя у него второй день подряд побаливало сердце.

Брюс тут же сообщил его поверенному о своих намерениях, но ему и в голову не приходило, что могут возникнуть какие-то трудности. Он был уверен, что добьется своего, как только будет покончено с юридическими формальностями. В конце концов у него есть и деньги, и огромное желание работать, да и местные жители на его стороне. А что уж говорить о Ребекке Макнот, которая, несмотря на свои семьдесят пять лет, сохранила достаточно сил не только управлять собственным домом, но и позаботиться о соседнем ранчо. Более того, хотела этого.

Брюс был вне себя от ярости из-за того, что его планы рухнули в самую последнюю минуту. Он совсем не ждал подвоха с этой стороны и приехал сюда, мечтая хоть немного отдохнуть. Но, похоже, расслабиться ему не дадут.

Господи, как же я устал, мысленно простонал он.

— Так кто купил «Розовый дом»? — Брюс повернулся к бабушке, сложив руки на груди. На террасе стало совсем темно, и ему пришлось подойти ближе, чтобы увидеть ее лицо. — Надо думать, какой-нибудь спекулянт? В Техасе все знали, что мы с Джеймсом почти договорились, и не стали бы перебегать мне дорогу. Этот чужак, кем бы он ни был…

— Ты не слушаешь, что я тебе говорю, Брюс.

— Почему же, слушаю. Только и делаю, что слушаю с тех пор, как ты ошарашила меня новостями!

— Ранчо не продано, — настойчиво повторила Ребекка.

— Нет? Но ты только что сказала… — Брюс облегченно вздохнул: похоже, он просто неправильно истолковал слова бабушки и тут же насочинял Бог знает что. Все-таки он действительно подустал: нервы никуда не годятся. — Ну, если кто-то и проявляет интерес, ничего страшного, отобьемся от любых конкурентов. А я уж было подумал, что на ранчо кто-то поселился.

Он пожал плечами и сунул руки в карманы, так что легкие светлые брюки чуть спустились на бедра, приоткрыв великолепный рельеф мышц живота.

— Джеймс оставил «Розовый дом» в наследство. — Ребекка решила, что пора сказать внуку горькую правду, а не оттягивать неприятный миг.

— Что… что он сделал?

— Оставил «Розовый дом» в наследство. Все были поражены этим не меньше тебя.

— Но у него же никого не было!

— Попробуй сказать это женщине, которая приехала туда три дня назад.

— Женщине?

— Да. Не знаю уж, какие отношения их связывали. Даже не знаю, как она выглядит и сколько ей лет. Можешь представить, как все сгорают от любопытства!

Женщина? Женщина, добровольно захотевшая жить на ранчо в Техасе? Здесь, безусловно, красиво, но все равно это не то место, которое женщины выбирают для своего семейного очага. Брюс был до глубины души изумлен. Одной из немногих женщин, приехавших в эти края издалека и оставшихся здесь, была его бабушка, хотя она никогда об этом не жалела. Как бы трудно ни приходилось ей, итальянке из более чем благополучной семьи, влюбившейся в студента из далекой Америки, она сумела стать своей для требовательных местных жителей.