Кэрри Томас - Надо верить Страница 2

Но только он, с грустью отметила про себя Келли, никогда не проявлял интереса к ближайшей подруге своей жены. Журналистка на вольных хлебах, вечерами подрабатывающая в баре, чтобы свести концы с концами, явно не занимала мыслей состоятельного, блестящего адвоката. Келли в ответ на его равнодушие была подчеркнуто сдержанна и, тщательно скрывая свою влюбленность в Лоренса, старалась, чтобы их пути пересекались как можно реже. Ради Джилл оба соблюдали видимость хороших отношений, и когда она умерла, у Лоренса не осталось причин продолжать эту игру. Сегодняшняя встреча была первой со дня похорон Джилл, и Келли с досадой отметила, что чувствует себя в присутствии Лаутона так же неспокойно, как прежде.

— Ты хочешь, чтобы я ушел? — спросил Лоренс, словно читая ее мысли.

— Нет, — быстро сказала она. — Если тебе это поможет, пожалуйста, оставайся. Поговорим о Джилл столько, сколько хочешь. Когда я навещала ее родителей, они не могли говорить ни о чем другом, кроме ее смерти, и это было ужасно!.. — Келли прикусила губу. — В моей семье Джилл вспоминают так, будто она с нами…

— Это хорошо. Джилл нравилось бывать в вашем доме, наверное, потому, что твоя семья отличалась от ее собственной. — Его глаза потемнели. Она ведь была единственным ребенком и росла не так, как ты, Келли… Расскажи мне о своей семье!

Она с сомнением посмотрела на него.

— Тебе это интересно?

Лоренс вяло улыбнулся.

— Да. Я часто расспрашивал Джилл, мне действительно было интересно, почему твой дом так притягивал ее.

— Я думаю — по контрасту. В моей семье никогда не было много денег, но зато взаимопонимания и согласия — в избытке. Мой отец преподавал древнюю историю и литературу в Ройстанской школе для мальчиков и тренировал школьную крикетную команду. К нему постоянно приходили ученики для дополнительных занятий. Отец был чудесный человек, но… типичный пример рассеянного ученого — ни малейшего представления о бытовых проблемах. Так как денег на прислугу не было, мама все делала сама — в перерывах между работой.

— Она брала какую-то надомную работу? — полюбопытствовал Лоренс.

— Если можно назвать так портреты соседских щенков и котят, — улыбнулась девушка. — Казалось, она всегда держит что-то в руках: кисть, или молоток, или дрель… Она постоянно что-то ремонтировала, пекла, чинила нашу одежду. Мама любила копаться в саду и находила время, чтобы помочь нам с уроками…

— Она жива?

— О, конечно! Моя сестра Эгина снимает часть превосходного загородного дома, а мама живет поблизости в маленьком флигеле. — Келли улыбнулась. — Она больше ничего не ремонтирует, но все еще пишет портреты домашних любимцев. А вторая моя сестра Хлоя тоже живет в Кембридже, всего в нескольких милях от мамы, так что это всех устраивает.

— Я слышал, что ваш отец умер?

— Да. — Улыбка Келли исчезла. — Я скучаю по нему. Это было так тяжело — потерять его сразу после… — Она отпила глоток бренди, закашлялась, потом робко взглянула на Лоренса. — Очень мило было с твоей стороны написать маме, она была страшно тронута. Но хватит о моей семье, ты хотел поговорить о Джилл.

— Не совсем так, мне просто нужно было поговорить с кем-то, кто ее любил, о ней, такой, какой она была — не сусально-святой, а живой и любящей жизнь. Ее родители буквально канонизировали Джилл после смерти… Можно мне еще бренди? — Смущение придало его голосу искреннюю душевность.

— Конечно.

Лоренс плеснул в бокал немного коричневатой жидкости.

— Я наконец продал дом.

— Может, и правильно…

— Да, мне следовало сделать это сразу, в нем все дышало Джилл. У меня не было надежды, что я справлюсь со своей потерей, если останусь там. Я все время ждал, что услышу ее голос, увижу, как она открывает дверь… — Его глаза потухли, он глотнул бренди. — Поэтому я переехал в город. Я сам разбирал вещи, упаковывал всякие сервизы и прочие мелочи и нашел вот это. — Лоренс вынул из кармана небольшой футляр и открыл его. — Я подумал, тебе будет приятно иметь что-нибудь на память о Джилл.

Сердце Келли сжалось от боли, когда она увидела серьги — бриллиантовые бантики с подвесками из каплеобразных жемчужин, — которые Джилл надевала на свадьбу.

— Я не могу принять это, Лоренс. Их следует отдать миссис Монд.

— Я передал ей все драгоценности сразу же после похорон, — тихо произнес он. — Но мне хотелось бы, чтобы этот жемчуг был у тебя. Думаю, и Джилл хотела бы этого. Ведь если ты помнишь, это был мой свадебный подарок…

Келли молча кивнула. Как она могла забыть? Весь тот день в мельчайших подробностях остался в ее памяти… Лоренс глубоко вздохнул.

— Я на днях наткнулся на свой старый смокинг и нашел в кармане эти серьги. Видимо, Джилл сняла их, когда мы были на какой-то вечеринке. Я уверен, она хотела бы, чтобы я отдал их тебе.

Келли осторожно взяла коробочку.

— Спасибо, Лоренс, я буду хранить их.

Но никогда не надену, подумала она. В напряженной тишине они избегали смотреть в глаза друг другу. Лоренс сидел, как истукан, уставившись в одну точку, и вдруг спросил:

— Ты по-прежнему пишешь?

— Да, я как раз заканчиваю роман.

О Господи! Зачем она говорит ему это?

— Роман?

— Ну да. Я ушла из редакции, потому что каждодневная погоня за сенсациями стала вызывать у меня идиосинкразию. Продолжаю заниматься журналистикой время от времени. — Она рассмеялась, стараясь разрядить атмосферу.

— Джилл никогда не упоминала о романе…

— Я не рассказывала ей. — Келли замялась. — Собиралась сделать это непосредственно перед тем, как объявят в программе новостей… — Она печально улыбнулась. — Но теперь уже поздно. Только мама в курсе, а больше никто. И вот сейчас ты…

— Не волнуйся, это останется при мне.

— Думаю, никому это и не интересно. — Девушка пожала плечами.

— И ты работаешь в «Короне», чтобы не умереть с голоду на своем чердаке и иметь возможность писать? — усмехнулся Лоренс, делая усилия, чтобы поддержать самим же затеянный разговор. — Ты достаточно зарабатываешь, чтобы жить сносно?

— О, да! С этим все в порядке, — заверила она. — Мои статьи хорошо оплачиваются. Отец оставил мне небольшое наследство, что тоже облегчает жизнь. Когда мама продала дом в Ройстане, она дала мне денег на роскошную электрическую машинку, и я даже положила в банк немного, на всякий случай… — Она внезапно замолчала, вдруг осознав, что говорит что-то лишнее. — А как ты живешь, Лоренс?

— Так же, как и ты — работа заполняет душевный вакуум. В конторе, как всегда, масса дел. Клиенты солидные, так что все нормально. Теперь еще и братец мой — Максимилиан — у меня работает.