Вайолетт Лайонз - Любви зыбучие пески Страница 2

– Мэри, не сообщайте Кейт о моем прибытии. Я сделаю это сам – преподнесу ей маленький сюрприз.

– Разумеется, сэр. Она сейчас в библиотеке.

И миссис Ласт показала на дверь в самом дальнем углу прихожей.

– Я уверена, Кейт будет рада вам, – повторила экономка. – Если хотите знать мое мнение, она сейчас выглядит немножко усталой… Слишком бледна и заметно похудела. Возможно, мисс Хиллз не очень внимательно следит за своим здоровьем, безрассудно растрачивает силы, плохо питается? Меня это, признаться, беспокоит.

– Вот как?

Терпение Роберто было на исходе. Когда же наконец эта женщина оставит его одного? И в тот же момент Мэри, словно угадав его мысли, сдвинулась с места и направилась в сторону кухни. Однако в следующий момент, когда напряжение, едва не парализовавшее все мышцы Роберто, начало спадать, экономка вдруг остановилась, вернулась к гостю и услужливо спросила:

– Может, я принесу в библиотеку кофе? Или выпьете чего-нибудь покрепче… из холодильника?

– Если нам что-нибудь понадобится, я позвоню.

Таким тоном Роберто обычно разговаривал с трудными сотрудниками своей компании. Тон этот требовал незамедлительного и безоговорочного подчинения и всегда давал нужные результаты. Сработал он и на этот раз. Экономка понимающе кивнула, неуклюже раскланялась – и ее каблучки, унося прочь свою нетактичную хозяйку, глухо зацокали в тишине прихожей.

Наконец-то, подумал Роберто и запустил обе пятерни в свои жгуче-черные волосы. На мгновенье ему показалось, что Мэри Ласт сразу почувствовала истинное намерение, с которым он явился в дом, и не мешкая взяла на себя роль моральной хранительницы единственной дочери мистера Хиллза, роль защитницы ее чести и достоинства в опасный момент, когда вблизи нее внезапно появился мужчина в расцвете сексуальных сил и желаний.

Тихонько прикрыв за собой дверь библиотеки, он цинично улыбнулся и почти на цыпочках, так, чтобы Кейт не слышала его шагов, направился вдоль стены туда, где сидела его возлюбленная. В намерения Роберто вовсе не входило лишить эту девушку чести и достоинства. Нет, он не хотел украсть ее цветок целомудрия. Вернее, хотел, но не только… Он хотел украсть ее сердце.

Несколько минут назад Кейт слышала, как кто-то позвонил в наружную дверь особняка, но решила проигнорировать звонок, которого не ждала. Если бы было что-то важное, миссис Ласт сразу проинформировала бы ее. Если же нет, экономка сама сможет принять нужное решение. Эта пожилая женщина знала о повседневной жизни ее отца гораздо больше, чем она сама, особенно в последние годы, когда Кейт училась в Оксфорде и не жила дома. К тому же сегодня у нее просто не было настроения с кем-либо общаться.

– Что же мне теперь делать? – уже в который раз со вздохом произнесла Кейт и, откинув за плечо волну переливающихся каштановых волос, оперлась локтями о письменный стол.

Перед ней лежала открытая книга, и Кейт делала вид, будто читает ее. На самом деле девушка вот уже четверть часа смотрела на одну и ту же страницу и почти ничего не видела: на ее темно-зеленых глазах без конца выступали слезы, и буквы, подернутые почти непроницаемой туманной пеленой, начинали танцевать, прыгать перед ней, как веселые чертики из какого-нибудь старого черно-белого мультика.

– Что же мне теперь делать?

Молодая женщина снова и снова задавала себе этот вопрос, но не находила на него ответа. Она оказалась в тупике, из которого не могла выбраться.

– Кейт!

Минуту назад она слышала, как скрипнула дверь в комнату, но не придала этому значение. Когда же знакомый голос назвал ее имя и в нескольких ярдах от стола возникла высокая фигура мистера Мадругада, Кейт не поверила своим глазам.

– Роберто?

Ее сердце будто рванулось куда-то из грудной клетки, бешено забилось, и она, резко и глубоко глотнув воздух, едва не впала в шоковое состояние. Кого-кого, но увидеть в этот вечер Роберто Мадругада Кейт ожидала меньше всего. Равно как меньше всего она хотела этого.

Когда-то юная Кейт Хиллз восторгалась каждым дюймом мускулистого тела этого мужчины, мечтала сладостно забыться в его объятиях, утонуть в глубине его глаз цвета темной бронзы. Чеканные черты лица Роберто, казалось, навсегда врезались в ее память, и даже всесильная река времени не смогла размыть их. Высокие, слегка скошенные скулы, изогнутая линия широкого чувственного рта, мощные челюсти и подбородок – эти черты снились ей по ночам на протяжении многих лет.

Что же мне теперь делать? – эта въедливая фраза, рожденная отчаянием, впервые прозвучала в ее душе после разрыва с этим человеком, после его странного, необъяснимого, жестокого поведения. С тех пор эти слова без конца, изо дня в день, срывалась с ее губ, и Кейт порой начинало казаться, что она слушает назойливые позывные какой-то радиостанции, которая забивала в эфирном пространстве все другие частоты. Время от времени девушка прилагала максимум усилий, чтобы замолчать, и тогда вокруг нее воцарялась абсолютная тишина, и некоторое время ничто не раздражало и не трогало ее. Она словно впадала“ в забытье. Но вскоре тишина начинала давить, и она опять произносила злополучную фразу.

Прошло уже немало месяцев с тех пор, как Кейт оборвала всякие контакты с Роберто. Разрыв произошел на той самой злосчастной новогодней вечеринке, которую устроил ее отец и на которой боготворимый ею мужчина так жестоко унизил ее. До той вечеринки она готова была целовать землю, по которой он ходил, но в тот вечер, на том скромном домашнем приеме он растоптал своими модными, начищенными до блеска кожаными туфлями ее девичью гордость, честь и бесконечную преданность ему… Кейт постаралась взять себя в руки.

– Если ты хотел поговорить с моим отцом, то его сейчас нет дома…

– Знаю, – отрезал Роберто и слегка нахмурил темные брови. – Я приехал, чтобы поговорить не с мистером Хиллзом, а с его дочерью.

– Со мной?

Насупившиеся брови и резкий тон его слов вызвали у Кейт раздражение, и она решила отплатить ему той же монетой.

– Зачем я тебе понадобилась? – холодно спросила она. Поднявшись из-за стола, по которому уже скользили косые лучи заходящего солнца, Кейт перешла на затененную половину комнаты, бросив на ходу: – Не думала, что ты вообще когда-нибудь захочешь говорить со мной.

– Почему же?

– На той новогодней вечеринке ты дал мне ясно понять, что не хочешь терять со мной время.

Его губы тронула обескураживающая улыбка, и на миг ею овладело такое чувство, будто вокруг ее сердца стала стягиваться цепкая, тугая петля, от которой невозможно освободиться.

– О Кейт, керида, дорогая, ты сама могла тогда дать понять любому мужчине, хотела бы ты проводить с ним время или не хотела.