Салли Карлин - Это не ваша дочь Страница 2

Марсия столько раз читала донесение детектива, что знала его уже наизусть, и сейчас без конца вглядывалась в фотографии, стараясь запомнить черты Кайлы Вудворд и отыскать в них сходство с соббй.

Припертая Марсией к стенке, ее мать, хотя и смутившись, ни малейшего раскаяния не выказала и подтвердила истинность слов доктора Франклина, но даже это не убедило Марсию окончательно. Слишком страшно было ей обрести свою дочь лишь для того, чтобы снова потерять.

Все последние дни ее снедали бесконечные сомнения. То она начинала верить, что письмо не лжет, то оно казалось ей сплошным бредом.

И главное, совершенно не ясно, что ей надо делать. Вообще, зачем она ищет их дом? Что сказать Кайле? А Сэму?

Удерживая рукой конверт на коленях, Марсия свернула на Мейпл-стрит. Судя по описанию детектива, дом Сэма Вудворда должен был находиться в конце третьего от поворота квартала. Он еще не был виден, но она уже ощущала его близость.

Внезапно ей стало трудно дышать. Маленький автомобиль начал казаться западней, неведомые силы словно пытались вытолкать ее во враждебный чужой мир. Она почувствовала себя не готовой к тому, чтобы, увидев родное дитя живым и невредимым, отвернуться и продолжать идти по жизни своим путем.

Марсия опустила оба окна и жадно вдохнула живительный воздух, с интересом оглядываясь по сторонам, однако избегая смотреть вперед – на дом в конце третьего квартала.

Уютный уголок! Кроны огромных деревьев сплетались над проезжей частью улицы; куда никинь взор – всюду пестрели яркие цветы. Марсия с удовольствием вдыхала полузабытые запахи – свежескошенной травы, жимолости, роз, – никогда не доходившие до ее квартиры на пятом, этаже в Талсе.

Маленький мальчуган в синем летнем комбинезончике пересек улицу на трехколесном велосипеде.

Молодые супруги старательно красили фасад своего дома.

Пожилая женщина. копошилась на цветочной клумбе.

Крошечная собачонка подбежала к краю тротуара и громко облаяла машину Марсии.

Обычное субботнее утро в маленьком городке.

Если не считать нескольких машин, припаркованных прямо на улице – обычное явление для кварталов, где старые дома не имеют гаражей, – городок радовал глаз чистотой и порядком. Такое же впечатление он произвел и на детектива, который заверил Марсию, что Сэм, будучи футбольным тренером, состояния, конечно, не наживет, но обеспечит безбедное существование своей дочери. Ее дочери!

В этом приятном чистеньком городке странно было ощущать нервную дрожь, заставлявшую Марсию судорожно поворачивать руль. Белое двухэтажное здание грозно надвигалось на нее.

Как ни странно, вид заветного дома неожиданно пробудил в ней чувство полной отчужденности от его обитателей, которых она уже хорошо знала по фотографиям. Марсия проехала вдоль фасада, скользнула небрежным взглядом по находившемуся в некотором отдалении гаражу, зато пристально вгляделась в переднее крыльцо, окна и двери дома, надеясь заметить где-нибудь белокурую девочку, знакомую ей по снимкам.

Обогнув угол дома, она направилась вдоль его боковой стены, как вдруг из открытой калитки дворика вылетел бейсбольный мяч и с силой ударился о капот машины, а следом за ним опрометью выскочила, едва не угодив под колеса, девочка-подросток. Раздался глухой удар, Марсия нажала до предела на тормоз.

О Боже! Еще немного – и она наехала бы на собственную дочь!

Марсия не дыша свернула в сторону. Дома, деревья, все вокруг исчезло из поля ее зрения, она видела только девочку, стукнувшуюся о край ее машины.

– О, мадам, простите, пожалуйста! Этот голос заставил Марсию вздрогнуть. Девочка с фотографии, только на сей раз не смеющаяся, а расстроенная, смотрела на нее широко раскрытыми голубыми глазами.

Точно такие же глаза видела Марсия каждое утро, глядя на свое отражение в зеркале.

Вот когда она вмиг поверила доктору Франклину! И хотя в глубине души ее одолевали темные страхи, сквозь них, как луч солнца сквозь свинцовые тучи, пробилось ощущение. ослепительного счастья.

Ее дочь не умерла! Вот она, перед ней – живая, дышащая, говорящая!

Тысячи нежных слов просились на язык, руки Марсии непроизвольно тянулись обласкать девочку, стоявшую так близко. Она с трудом подавила подступившие к горлу рыдания. Ей хотелось приблизиться к ней вплотную, схватить в объятия, прижать к себе как можно крепче и осыпать поцелуями, возмещая материнские ласки, не востребованные в течение стольких лет. Ей хотелось одновременно и плакать и смеяться, а более всего – предъявить материнские права на свое родное дитя.

Но вместо этого она продолжала сидеть за рулем автомобиля, оцепенелая и потерявшая дар речи.

А девочка, которую она выносила в своем чреве и произвела на свет, девочка с такими же, как у нее, у Марсии, глазами и волосами, смотрела на нее как на чужую. Да она и была ей чужой.

И счастье уступило место щемящему отчаянию.

– Не плачьте, мадам. Мы заплатим за ремонт машины. – Девочка наклонилась к кузову. – Да и вмятина пустяковая, почти незаметная. – Она дружелюбно улыбнулась. – А я, налетев на машину, никаких следов на ней не оставила.

Из двора выбежал высокий мускулистый мужчина в шортах и майке и собственническим жестом положил руку на плечи дочери. Сэм Вудворд.

Тот самый Сэм, который вырастил ее дочку и научил ее радоваться жизни – девочка смеялась на всех фотографиях, сделанных детективом.

Марсию переполняла благодарность к нему, смешанная с неприязнью. Он внушал ей зависть и – без всяких на то оснований – страх.

Сэм Вуднорд наклонился к окну, так что лица его и дочери оказались рядом, и взглянул на Марсию.

– Вы не пострадали? Все в порядке?

Она заставила себя кивнуть головой, хотя о каком порядке могла идти речь?

Он обошел капот, внимательно осмотрел вмятину и обвел ее пальцем большой руки, привыкшей ловить бейсбольные мячи.

Марсии не хотелось рассматривать Сэма. Единственным ее желанием было не отрывать глаз от дочери, чтобы, не дай Бог, не упустить ее из виду и не потерять снова навсегда.

Тем не менее, она невольно следила за каждым его движением, мучительно соображая, что же ей следует сказать ему.

Нахмурившись, Сэм приблизился к водительскому окну. Лицо у него было доброе, загорелое, с морщинками от смеха, напоминавшими лучики солнца и подчеркивавшими ясные карие глаза. Непослушные каштановые волосы, спадавшие на лоб, придавали ему ребячливый и даже несколько озорной вид.

– Моя дочь права, – сказал он. – Вмятина незначительная. Один из моих друзей – автомеханик. Он, полагаю, смог бы устранить ее уже сегодня, даже не повреждая окраски.

Моя дочь!

Марсию так и подмывало крикнуть: «Нет! Она моя дочь! Вы не имеете права называть ее своей». Дрожащей рукой она дотронулась до лба.