Мелани Рокс - Разбуженная поцелуем Страница 2

После смерти жены Касл-хилл стал для Дэвиса олицетворением смерти. В госпитале, в котором он проработал пятнадцать лет, Дэвис замечал теперь лишь смрадный запах тлена. Как он мог раньше спокойно смотреть на трупы? Бежать как можно скорее… Бежать.

Даже краткое пребывание в Касл-хилле производило теперь на Дэвиса угнетающее впечатление. Он приезжал раз в две недели, чтобы купить продукты, книги, мыло и еще кое-что по мелочам. И лишь свежий лесной воздух, шум реки и пение птиц наполняли его жизненной энергией и силой продолжать существование.

Хмурое осеннее небо готово было разразиться холодным дождем в любую минуту. Весь последний час Дэвис провел, уставившись в темную воду бурлящей реки. Скудного улова едва хватит на тарелку супа. Впрочем, большего Дэвису и не требовалось. За несколько месяцев, проведенных в лесу, Дэвис научился у лесных обитателей простой мудрости: не убивай больше, чем сможешь съесть.

Начал накрапывать мелкий дождик, и Дэвис поспешно смотал снасти и стянул завязки рюкзака. Синоптики обещали в ближайшие дни сильные ливни, и Дэвис радовался, что купленных продуктов хватит надолго. При желании он вполне может отложить очередной визит в Касл-хилл еще недели на три. Тем более что после каждой поездки и встречи с Маркесом – он словно нарочно попадался на его пути! – у Дэвиса раскалывалась от обжигающей боли голова.

Дождь заметно усиливался с каждой минутой. Дэвис ускорил шаг. До тропинки, поднимавшейся от берега реки к дому, оставалось не более тридцати метров, когда внимание Дэвиса привлекло белесое пятно. Он готов был поклясться, что на рассвете, когда он отправился на рыбалку, его не было. Несколько темно-коричневых коряг, причудливо изгибавшихся над изрезанным берегом реки, создавали мрачное впечатление. Человек, оказавшийся здесь впервые, ни за что бы не рискнул войти в воду. Однако Дэвис знал, насколько необоснованны эти страхи. В укрытии старых коряг река была спокойнее и теплее. Сама природа обустроила здесь подобие детской купели. Широкие кроны деревьев спасали от изнуряющего зноя и сильного ветра. Сейчас листва была прекрасной защитой от дождя.

Дэвис сбавил шаг и присмотрелся к белому пятну. На фоне темных коряг явно что-то появилось. Дэвис не раз обнаруживал на берегу принесенный течением хлам: обломки старой мебели, пластиковые бутылки, алюминиевые банки из-под пива… И с каждой находкой возрастало его негодование. Жителей Касл-хилла не заботили предостережения экологов. Они скидывали в реку все, что, по их мнению, отслужило свой век и, следовательно, утратило для них ценность. Какое им дело, что к хижине живущего вниз по реке Харта ежедневно приносило течением горы городского мусора! Однако сегодня река принесла что-то другое… Предмет, застрявший между узловатыми пальцами коряг, был довольно большим. Куда больше пластиковой бутылки из-под кока-колы.

Дэвис напряг зрение. То, что он увидел, не могло быть правдой. Только не здесь, не в лесу… Сбежав из Касл-хилла, он надеялся, что навсегда избавился от всего, что связано со смертью. Дэвис снял с плеч рюкзак и прислонил его к стволу ближайшего дерева. Земля уплывала из-под ног. Скользкая от дождевой влаги глина разъезжалась под ботинками, словно пытаясь заполучить Дэвиса в свои холодные объятия. К моменту, когда Дэвис добрался до воды, он дышал, как национальная сборная по регби после финального матча за кубок страны.

Худшие опасения оправдались. Дэвис поспешно закрыл ладонью рот, справляясь с приступом тошноты. Холодные струи дождя, хлеставшие по лицу, немного привели его в чувство. Дэвис присел на корточки рядом с обнаруженным телом женщины, еще не решаясь дотронуться до нее.

Принесенное течением тело утопленницы было абсолютно голым. Видимо, одежду сорвало течением. Возможно, женщина решила покончить с собой, бросившись с единственного моста в Касл-хилле или в другом городке выше по течению. Сердце Дэвиса переполняло сочувствие. Несколько месяцев назад он и сам был на грани самоубийства. Если бы не сон, подсказавший ему иной выход… Переселение в охотничий домик, одинокое существование в лесной глуши было тоже чем-то вроде самоубийства. Дэвис добровольно ушел из привычной жизни. Преуспевающий хирург, живший в шикарном особняке с красавицей и умницей женой, умер. Как умерла и мечта о счастливом будущем.

Судя по телосложению, женщине было не более тридцати. Что толкнуло ее на столь страшный поступок, как самоубийство? Лицо было обезображено многочисленными ссадинами и синяками. На теле краснели глубокие порезы и фиолетово-черные гематомы.

Ну и потрепало же тебя, подумал Дэвис, содрогаясь при мысли, что после падения в реку женщина была еще какое-то время жива. Ее тело, словно тростинку, швыряло из стороны в сторону, бросало на острые камни… Несчастная.

Неожиданно Дэвису показалось, что он услышал тихий стон. Или это завывал ветер в кронах деревьев? Дождь превратился в сплошную стену. Дэвис потерял из виду рюкзак и досадовал, что не закончил рыбачить раньше. То ли стон, то ли едва слышный хрип повторился. Дэвис прижал средний и указательный пальцы к артерии на шее женщины. Едва заметные пульсации настолько потрясли Дэвиса, что он едва не вскрикнул от неожиданности.

Незнакомка, выброшенная на берег, была жива! Она была жива и нуждалась в помощи.

Последнее, о чем вспомнил бы сейчас Дэвис, было его обещание никогда не возвращаться к врачебной практике. Увещевания коллег о том, что его долг – спасать чужие жизни, не имело ни малейшего значения. Ведь он не смог спасти самую ценную жизнь – жизнь Мелани. Да, в том не было его прямой вины. Она не умерла под его скальпелем на операционном столе. Он не допустил врачебную ошибку, поставив неправильный диагноз. Он просто не смог быть рядом в тот момент, когда Мелани нуждалась в его помощи.

Дэвис пострадал в аварии немногим меньше своей жены. Лишь чудо оставило его в живых. Дэвис был хирургом и прекрасно понимал, что, ударься он о лобовое стекло сантиметром левее, его бы похоронили вместе с Мелани. Впрочем, Маркес никогда не скрывал, что так было бы лучше. Дэвис даже не смог предать тело жены земле. Ее спешно похоронили на второй день, а он пришел в сознание только утром третьего.

Однако сейчас у Дэвиса не было времени на размышления. Он знал лишь одно: пострадавшей требуется помощь врача. Его помощь. Пусть он добровольно сложил свои полномочия и зарекся брать в руки скальпель. На пятнадцать миль в округе не было другого врача. А возможно, и человека.

Осторожно, стараясь не изменять положение конечностей, Дэвис поднял женщину на руки и, едва разбирая дорогу, побрел к дому. Ботинки утопали в грязи, а руки ломило от тяжести, однако Дэвису и в голову не приходило жаловаться.