Маргарет Роум - Райская птичка Страница 2

Эдгар Саутерн пристально смотрел на дочь, и та начала быстро-быстро моргать, сдерживая слезы, — еще одна привычка, сильно раздражавшая отца и, по его мнению, свидетельствовавшая о недостатке достоинства и воспитания. Вспыльчивый Эдгар принялся угрожать:

— Я заставлю тебя выучиться хорошим манерам! Что за нелепая ситуация — человек, имеющий все, унижен и разочарован собственной семьей! Сначала мать капризничала, а вот теперь и ты не можешь подкрепить мою репутацию! Мне нужна хозяйка дома, способная по высшему разряду принять моих гостей и деловых партнеров, твердой рукой управлять хозяйством. Другими словами, мне нужен ценный вклад, а не помеха!

Линетт даже не обиделась, прекрасно понимая, что для отца она всего лишь очередной инвестиционный проект, к сожалению не принесший ему никаких дивидендов. Но она любила отца, восхищалась его упорством и сильной волей, ценила его достижения в бизнесе и теперь больше, чем когда-либо, желала его одобрения.

— Я сделаю все, что ты скажешь, папа, все, что угодно. Стану проявлять интерес к моде, буду регулярно ходить в парикмахерскую…

— Я уже придумал кое-что получше! Ты помнишь девицу по фамилии Сэттон? Достопочтенную [1] Мерли Сэттон? По-моему, вы вместе учились в пансионе?

Само это имя заставило Линетт застыть в мрачном предчувствии. Помнит ли она ее? Как она может забыть того, кто сделал два года ее жизни в пансионе ночным кошмаром? Избалованная, капризная девица из аристократического семейства, у которой не было никакой необходимости заканчивать школу хороших манер, никогда не скрывала презрения к дочерям людей, добившихся успеха собственными силами и посылавших своих отпрысков в подобные заведения. Линетт она особенно ненавидела.

У девушки заледенела кровь, когда отец спокойно продолжил в своей обычной самодовольной манере:

— Я одно время вел дела с лордом Сэттоном, но этот бизнес оказался гибельным для него. Фактически он был на грани банкротства. Я помог ему всем, чем мог, естественно, и теперь он в долгу у меня на довольно крупную сумму. Вот почему, — Эдгар радостно улыбнулся, — мне не потребовалось долго уговаривать его дочь согласиться с моими планами.

— Какими планами? — вздрогнула Линетт, и смутные подозрения начали обретать в ее мозгу определенную форму.

— Она займется тобой! — Эдгар удовлетворенно потер руки. — Ты не найдешь лучшей наставницы. Эта маленькая леди знает все! Я договорился, что она возьмет тебя под крыло, по крайней мере на год, в надежде, что ты переймешь хоть немного ее лоска!

Линетт покраснела от ярости, и ее длинные шелковистые ресницы опять предательски задрожали.

— Но, папа, ты не можешь!.. Не должен!..

Прежде чем она смогла выстроить свои возражения в связную фразу, Эдгар вскочил с кресла и сделал пару шагов в ее сторону. Линетт с беспокойством заметила, что у него на висках набухли вены, — так бывало всегда, если он старался сдерживать свой гнев. Гипертония отца давно уже была источником беспокойства в семье, и девушка закусила губу, решив промолчать, — только бы он успокоился.

— Я могу, и я сделаю! — злобно прошипел Эдгар, брызгая слюной, затем возвел очи горе и страдальчески возопил: — Есть ли в мире еще хоть одна такая же дура, которая возразила бы против кругосветного путешествия с чеком на предъявителя в руках и возможностью покупать все, чего она только пожелает?! — Он свирепо уставился на дочь. — Я предлагаю тебе весь мир на тарелке, девочка моя, постарайся хотя бы не уронить эту чертову тарелку!

Вот почему после шести месяцев бесцельного странствования по Европе в поисках светского лоска и изысканности, которых так желал для нее отец, Линетт оказалась в Папеэте. Мерли высокомерно проинформировала ее, что в это время года город является центром развлечений для представителей высшего общества, живущих полной жизнью и стремящихся к постоянной смене декораций вокруг себя…

Отмахнувшись от воспоминаний, Линетт подняла глаза и увидела, что Мерли задумчиво наблюдает за ней. Нервы ее напряглись, как всегда, когда она чувствовала на себе взгляд «наставницы», но сейчас ей удалось справиться с детской привычкой часто моргать при малейшем расстройстве и спокойно ответить на ее взгляд. Мерли отточенным движением загасила окурок сигареты и переключила свое внимание на Винса, который все еще улыбался, выражая восхищение высказанной Линетт точкой зрения.

— Большинство мужчин, — изящно и нежно, как кошка, замурлыкала Мерли ему, — восприняли бы эти слова Линетт как приглашение, дорогой. Мы все знаем, что ты к ней неравнодушен, так почему бы тебе не арендовать небольшой островок в океане и не похитить ее на месяц, чтобы проверить, как вы оба поладите? Но возможно, — добавила она вкрадчиво, — ты боишься, что ее папочка не одобрит этого?

Выстрел достиг цели, и Винс Чемберс неприязненно посмотрел на Мерли. Она знала, что он хочет Линетт, и не только из-за денег (хотя наследство было одним из главных факторов), но никогда не осмелится пойти против Эдгара Саутерна — никто из его окружения не осмелился бы. Эдгар обладал влиянием и властью и, перейди ему кто-то дорогу, без колебаний уничтожил бы своего обидчика, втоптав в грязь заодно с теми, кто отважился бы поддержать его. Поэтому ради своей семьи, каждый год финансировавшей его увлекательную шестимесячную прогулку вокруг земного шара, Винс должен был вести себя очень осторожно. Он решил проигнорировать циничную ремарку Мерли и сконцентрировал все свое внимание на обаятельной Линетт с ее светскими, но совсем не скучными манерами.

Глаза Винса восторженно засияли, когда Линетт повернулась к нему. Казалось невероятным, что это все та же девушка, которая полгода назад уныло притащилась в кильватере у Мерли на вечеринку в его лондонскую квартиру. Винс смущенно вспомнил, как он упрекнул Мерли за отсутствие у ее компаньонки savoir faire [2] и недостаток шика, отличавшего всех девушек, посещавших его «пати».

— Послушай, Мерли, дорогая, — негодующе прошептал он ей тогда, — где ты ее выкопала?

Мерли не хватило деликатности понизить голос.

— Разве я не говорила тебе, дорогой? — усмехнулась она. — Я теперь девушка работающая. «Мерли инкорпорейтед». Превращаю гадких утят в лебедей, служу нуворишам. И это мое первое задание!

Винса вновь обожгло, когда он вспомнил затравленный взгляд Линетт, стоявшей в одиночестве под шквальным огнем забавлявшихся ее видом глаз, но она оказалась отважной малышкой и не дала стрекача, а выдержала все от начала и до конца, хотя это был, наверное, самый ужасный вечер в ее жизни.