Aniri Yamada - Лимон и ром Страница 2

Рука замерла над тарелкой с десертом, а затем, начала медленно и осторожно опускаться, пока не достигла преграды. Чуткие пальцы пробежались по украшению на кусочке пирога, а губы непроизвольно изогнулись в недоверчивой улыбке.

Раньше, когда во «Взбитые сливки» ещё не пришёл новый кондитер, лимонный пирог всегда подавался не просто присыпанным сверху сахарной пудрой, но и с украшением, которое умел делать только один человек. Это была засахаренная розочка сделанная из тончайшего кружочка лимона, свёрнутая таким образом, что походила на цветок. Стоило положить её на язык и рот тут же наполнялся сначала сладостью, потом лёгкой кислинкой, с ноткой горечи, а затем снова становилось сладко, но совсем не так, как будто просто съел лимон с сахаром, нет, после лимонной розочки оставалось лёгкое ромовое послевкусие.

Для Жанин эта розочка всегда была важнее самого пирога, в ней чувствовалась такая насыщенность вкуса, такая самобытность, словно познаешь истинный вкус самой жизни. Ведь жизнь не может иметь одну сторону, она то сладкая, то кислая, иногда горчит, а порой и перемежается алкоголем.

Три месяца прошло с тех пор, как Жанин впервые подумала о том, что больше никогда не сможет заказать полюбившийся лимонный пирог с восхитительным съедобным украшением. И столько же времени прошло после того, как она запретила себе думать об этом, и вспоминать Его. Она хотела жить сегодняшним днём, её жизнь была из без того не сахар, чтобы каждый новый день вспоминать прошлое и страдать по тому, что могло бы быть.

Но сейчас…

Неужели в новый год она вступит с исполнившейся мечтой? Ведь эта лимонная розочка означает только одно…

Отодвинувшись от стола, Жанин помахала рукой, призывая Марко. Едва заслышав его шаги, она, старательно подбирая слова, спросила:

— Марко, а что… месье Дюбуа вернулся?

— Да, а как вы догадались? — удивился официант.

— Пирог, он… другой, — внутри у Жанин всё дрожало, она из последних сил старалась казаться спокойной, но понимала, что это выходит у неё неважно. — Ты не мог бы передать месье Дюбуа, что я хотела бы лично поблагодарить его за десерт?

— Да, конечно, — Марко ушёл, хлопнула дверь кухни.

Жанин сжалась на стуле, комкая в руках салфетку. Захотелось схватить пальто, трость и убежать из кофейни без оглядки. Выскочить на улицу, пусть там и ливень, но зато нет этого дурманящего аромата лимона и рома.

Снова хлопнула дверь, а потом раздались твёрдые уверенные шаги. Скрипнул стул напротив, а ноздрей девушки достиг запах одеколона и шоколада с миндалём.

— Миндальные пирожные готовил? — слабым голосом спросила Жанин.

— Ага, — до боли знакомая интонация, это её всегда подкупало, вроде звучит серьёзно, но чувствуется искорка весёлости. — Я рад, что ты пришла, Жанин.

— Ты давно вернулся?

— Вчера. Не знал, нужен ли я тебе ещё.

— Помнишь, ты когда-то говорил, что мы с тобой, как лимон и ром — по отдельности просто кислое и горькое, но если соединить, то получается нечто особенное?

— Ты это запомнила? — в голосе скользнуло удивление, но девушка расслышала скрытую печаль. — И не передумала?

— Нет, я надеялась, что ты вернёшься, Этьен, — Жанин наконец улыбнулась. Теперь ей было всё равно будет ли этой зимой снег, и как она встретит Новый Год. Он вернулся, прежний, такой, каким был, каким она его полюбила. Теперь всё будет хорошо. — А как же новая работа?

— Она мне не подошла. Мне не позволили готовить мой коронный лимонный пирог, — смешинка в голосе, заставила Жанин подыграть.

— Почему же?

— Он перестал у меня получаться. Ведь в моём пироге лимон без рома не может существовать. А мой ром остался здесь, — тёплая ладонь накрыла руку Жанин.

— Я рада, что ты это понял, Этьен.

— Я тоже.