Фантомы - Татьяна Александровна Бочарова Страница 2

– Ром, я правда не вижу смысла, – отвечала она, покачивая головой, будто ее мутит.

– О, ну для тебя, может, это бессмысленно, понимаю…но для меня…огромный смысл, – он продолжил тихо, заговорщицки, – запала ты мне в душу, Ангелиночка…

Девушка взволнованно встрепенулась:

– Зачем ты это говоришь?

– Потому что это правда.

Сознание ее бунтовало – неправда, неправда, неправда! Она же знает!

– Столько лет прошло, а я все не могу тебя забыть. Мне кажется, все это время я лишь тебя одну и… – он запнулся и усмехнулся ностальгически, – надо же. Представляешь, чуть было не сказал «любил»! Это безумно смешно и странно. И мило…

– Что? – она не верила ушам.

Что же за утро такое…Свалился он, как снег на голову, черти притащили. Устроился на работу. Теперь им видеться неясно сколь долгое время. Быть может, годы. Еще говорит вещи, от которых ее сердце колотит по ребрам, как обезумевший зверь, желающий выбраться из клетки. Действительно прошло, кажется, невообразимое количество лет…Неужели ей все еще так важны его слова? Неужели они все еще имеют такую власть над ней? Неужели так живы, ярки и красочны эмоции? Будто все это время без него она жила фальшивой жизнью. Не настоящей, а притворяясь лишь, что ездит в интересные путешествия, что строит увлекательную карьеру, что создает отношения, полностью удовлетворяющие ее. В одночасье всё это померкло. Вот прям сию минуту. Теперь казалось смешным и ничтожным, казалось лишь способом забить свой эфир до отказа, чтоб не думать о нем. О нем одном. В груди жгло – в пору звонить Ольге просить вызвать скорую. Или пожарных.

Нет-нет! Надо выбросить из головы. И она несомненно сможет. Уже смогла однажды. Что ей стоит и еще разок все расчувствовать? Она сможет. Да. Только же сегодня какой-то час назад жила она себе без него припеваючи и даже не вспоминала.

– Я повторять не буду, – смущенно уведомил он, отвечая на ее вопрос, – мне итак сложно даются признания.

– Не надо было и первый раз говорить. Все, иди давай, будь добр, – скомандовала она и подумала, что уж признания-то наоборот ему, даются, как орешки.

Он вышел. Слава богу. С глаз долой. Она даже решила, что сама уволится, если что. Давно планировала рассмотреть другие компании и вот какой прекрасный представился шанс. А с ним ей видеться нельзя. Никак нельзя. 5 минут он был в кабинете и то уже поплыла девка. Возмужал он так, раскабанел немного, в меру, бородой густой обзавелся – все, как она любит. Он теперь не мальчик, каким был, он мужчина. Сталь в нем ощущается, стержень, уверенность хищническая. Сила мужская. Харизма всеобъемлющая. А магнетизм его при нем остался. И умение словами пожонглировать. Голос…голос музыкальный, низкий, плотный, как крутое желе, гипнотизировал и обволакивал, засасывал в сказки сказанных им слов, как безжалостные зыбучие пески. Пора выбираться из них. А страсть как хотелось, чтоб он обнял и проговорил этим самым голосом в самое ухо «девочка моя…»

Но нельзя. Нельзя с ним обниматься. Как нельзя человеку, бросившему курить, хоть раз затягиваться сигаретой.

Лина потрепала себя по волосам. Сделала небрежный пучок на голове, залпом выпила остывший кофе, пожалев, что там не алкоголь, и шлепнулась лбом на стол.

– Господи-и-и, – завыла она в глянцево-деревянное полотно, – пара дурацких фраз и ты уже воображаешь себе всякое?! Да он всегда был пиздаболом, забыла уже?! Сколько у него было шансов со мной быть…все просрал. Все до единого! Значит, не нужно было. Теперь нате-ка, пожалуйста, любил он все эти годы! Да пошел он в жопу! Любил бы, не отпустил бы ни за что! Не изменял бы никогда! Не любил он и не любит и пусть не пиздит! Безумно смешно ему, блин, и мило.

Она поднялась, продышалась. Покрасневшее лицо ее вновь приобретало холодный оттенок.

– Не, ну надо быть совсем дебилом, чтоб устраиваться на работу к девушке, которая тебе вообще не важна, – рассуждения ее уносили в обратную сторону, как не привязанную к швартовой утке болтающуюся шлюпку, – с другой стороны, это все равно не имеет никакого значения. Я не буду играть в задуманные им игры. И он мне в любом случае не ровня. Это просто шок. Шок от неожиданной встречи. Сейчас успокоюсь и буду спокойно жить, как прежде. Надо вытурить только его с испытательного срока. Надо придумать что-то…

И она погрузилась в работу. А погрузившись, все лишние мысли она вполне смогла вытеснить из головы, и к вечеру ее настрой сменился на обыкновенный. Лина выходила из здания в приподнятом настроении с энергичной музыкой в наушниках. Девушка дернулась от легкого прикосновения к плечу и обернулась, вытаскивая наушник.

– Ангелочек мой, – Рома хитро улыбался.

Голос его пронзал, словно молния. Что ж ты будешь делать.

– Ты что, караулил меня? – она по-доброму усмехнулась.

– Ага, – со всей своей непосредственностью признался он, – давай подвезу.

– Не надо, – в движении отвечала она.

– Соглаша-айся, – игриво мигал он.

– Вы уже приняты на работу, Роман Александрович, – также игриво парировала она, – можете мне не демонстрировать ваши профессиональные навыки.

– Такая ты язвочка…просто подвезу, поболтаем полчасика. Так давно не виделись…

– Я сама на машине, – объяснила она, вздыхая, – не хочу завтра на общественном добираться.

– Давай утром тоже подвезу, – молниеносно сориентировался мужчина.

– Да, а ночевать у меня будешь, – с сарказмом заметила она.

– Как скажешь, моя госпожа, – довольно заулыбался он.

Девушка остановилась и возмущенно цыкнула. И мужчина тотчас задрал руки к небу в знак чистоты своих помыслов:

– Я заеду за тобой утром во сколько скажешь.

Она подумала. Нет, о чем тут думать? Но она маялась. Тараканы в голове своей беготней зашевелили мимику ее лица. Наконец, она директивно скомандовала:

– Закажешь мне такси утром.

По его лицу растянулась иезуитская дуга губ.

– Хорошо…

Господи, зачем она согласилась? Что за помутнение рассудка? Надо скорее отказаться, пока они не дошли до его машины. Ну вот, дошли. И что? И сейчас тоже можно отказаться! Вообще в его синий Volkswagen Polo садиться не хотелось. Ехала бы сейчас себе спокойно в своей уютной Audi с любимой музыкой и подпевала.

Мысли толкались в голове, как противоборствующие регбисты, но почему-то ни одной из них она не поделилась с собеседником. Как заведенная игрушка по инерции залезла в машину, сообщила адрес «Малая Бронная, 16» и пристегнулась, поражаясь самой себе.

Сначала она ехала напряженная, твердая, как деревяшка, подумывая выпрыгнуть на каждом светофоре. Но он искусно вовлек ее в теплую ностальгическую беседу, так что и она размякла кусочком масла, положенного в подогретое молоко. Их увлекали не разговоры о новом, а воспоминания случаев из прошлого, известных только им одним. В машине звучал искренний хохот. Они перебивали друг друга в нетерпении. Шутили, фамильярничали, будто не было 7-летнего перерыва в их общении.

– Заезжай сюда, – открыла она своим пультом дистанционного управления шлагбаум