Сьюзен Стивенс - Снова в его постели Страница 20

– Не глупи, – вскинулась она, отчаянно желая прекратить этот разговор.

– Расскажи мне, что происходило с тобой после той ночи и до настоящего момента, – настаивал он.

– Почему я должна отвечать? – Карина по-прежнему не была уверена, что ему следует знать правду.

– Потому что женщина, в которую ты превратилась, не имеет ничего общего с Кариной Марселос, которую я когда-то знал. И я настаиваю на том, чтобы ты сказала мне, в чем причина.

– Ты настаиваешь? – переспросила она и горько рассмеялась. – Той Карины Марселос больше нет. Это была глупенькая, наивная, доверчивая девушка.

– Это была замечательная девушка, – не согласился с ней Данте.

– Да? – Она разозлилась. – Тогда почему ты бросил ее беременной? – неожиданно для самой себя воскликнула она.

Зрачки его глаз расширились. Несколько секунд он стоял молча, переваривая ее слова, а затем хрипло спросил:

– Почему ты не сказала мне об этом раньше? – Его глаза были черными, как бездна ада, куда не проникает ни один луч света. Карина была не в силах отвести от него взгляд, но не могла понять, какие чувства вызвала у Данте эта новость. – Ну? – Голос его прозвучал на октаву выше. – Почему ты молчишь? Или ты не считаешь, что должна объяснить мне причину столь долгого молчания?

Карина не отвечала.

– Что стало с нашим ребенком? – спросил Данте. – Что с моим ребенком?

– Ребенка нет, – наконец ответила она.

Карину затрясло. Она много раз представляла себе эту сцену, думала о том, как сообщит ему эту новость, но в действительности все оказалось иначе. Карина закрыла глаза. Она не знала, сколько так простояла.

– Карина!

Она открыла глаза и поняла, что выражение его лица изменилось.

– Скажи мне, что случилось, – смягчившимся голосом попросил он.

– Я потеряла ребенка, – едва слышно произнесла она и сжала губы, чтобы они не дрожали.

Они стояли и смотрели друг другу в глаза, пока Данте наконец не заговорил.

– Ты была беременна, – повторил он.

Гнев и нетерпение, которые переполняли его всего несколько минут назад, исчезли.

Ее глаза что-то искали в его глазах.

– Я не могла сказать тебе, потому что ты был далеко и потому что… – Карина умолкла и покачала головой. Ей было слишком больно продолжать. Прошло несколько долгих секунд, затем она сделала глубокий вдох и, собравшись с силами, заговорила: – Я не могла связаться с тобой по многим причинам, а когда мы увиделись снова, все было уже позади, и говорить об этом не было смысла.

– Не было смысла? – недоверчиво повторил Данте, все еще пытающийся осмыслить услышанное.

– Не было смысла тебя расстраивать, – уточнила Карина.

– Ты должна была мне сказать. Нельзя держать такие вещи в себе. Тебе кто-нибудь помог тогда?

Ответ он прочел в ее глазах.

– Ты никому не сказала? Даже Люку? Я поддержал бы тебя, если бы знал. Я бы все отменил, чтобы быть рядом с тобой. – Данте было невероятно трудно справиться с сотрясавшими его эмоциями, тем более когда глаза Карины наполнились слезами. – Да, это стало бы для меня шоком, – признал он. – Я был молод и горяч. Но я никогда не был безразличным. Ты не должна была проходить через все одна.

За свои поступки нужно нести ответственность – Данте был уже в том возрасте, когда с этой прописной истиной не спорят. Но он оказался не готов к тому, что ему сказала Карина. Какой же юной она тогда была – всего восемнадцать лет! Данте было двадцать два, но рассудительности ему не хватало. И Карине некому было доверить свою тайну. Впрочем, она все равно держала бы все в себе. Она всегда гордилась тем, что способна стоять на собственных ногах.

– Я не знаю, что бы я сделал, чтобы тебе помочь, – честно сказал Данте. – Я был тогда другим – молодым, эгоистичным и безрассудным. Да и ты всегда была независимой девушкой. Но не стоило проходить через все одной.

Карина отвела глаза в сторону.

– Да, наверное, это была ошибка, – сдавленно произнесла она. – Не надо было тебе говорить. Какой в этом смысл?

– Ты не права, – возразил он. – Смысл есть. В том, что произошло, моей вины не меньше, чем твоей, поэтому и ответственность должна была быть общей.

– Нет. – Ее глаза сверкнули. – Мне не нужно твое понимание. Не нужна твоя жалость. Но раз уж ты все знаешь… Пожалуйста, давай не будем к этому возвращаться.

Все знает? Разве?

– Карина…

Она оттолкнула его руку:

– У меня был выкидыш. Что, как сказали врачи, случается со многими женщинами.

– Карина, – мягко произнес Данте, глядя, как ее лицо исказила гримаса боли, а затем оно стало замкнутым и отчужденным. – Не пытайся сделать вид, что это ничего для тебя не значит. Я же вижу, что это разбивает тебе сердце.

– Что еще я должна сказать? – вспыхнула она.

Когда-то они были друзьями. Они всем делились друг с другом. А сейчас она замыкается в себе.

– Я тебя знаю, – негромко произнес Данте. – Я знаю, что даже в восемнадцать лет, если бы все сложилось иначе и у тебя родился бы ребенок, ты справилась бы. Но случилось так, что тебе пришлось пережить эту трагедию одной.

– Прекрати, Данте! – не выдержала Карина. – Какой сейчас в этом смысл? Я ничего не могу изменить. Как и ты. Нам осталось только признать, что все к лучшему.

– К лучшему? – переспросил он. Теперь у него не было сомнений, что что-то было совсем не так. – Не могу поверить! Та Карина, которую я знал, никогда бы этого не сказала.

Прерывисто вздохнув, она отвернулась:

– Если нам обязательно говорить, пожалуйста, давай поговорим о делах. Мы тратим драгоценное время на то, что не в силах изменить.

Когда она снова взглянула на Данте, он увидел, что внутренний огонь, горевший в них, потух. Карина ясно давала понять, что больше не собирается обсуждать эту тему.

– В Рио ты как-то сказал, что тебе нужны мой профессионализм и опыт в организации мероприятий, – напомнила она. – Надеюсь, что ничего не изменилось.

– Ты носила моего ребенка, Карина. Это все меняет.

Она несколько секунд молча смотрела на него, затем вскочила в седло и, не оглядываясь, ускакала.

Ему нужно ехать. Ему требуется время, чтобы до конца вникнуть в то, что рассказала Карина. Она была беременна и не сообщила ему. У Данте это не укладывалось в голове. Она потеряла ребенка и в одиночестве оплакивала потерю. Чувство вины тяжелым грузом легло на его плечи. Это так типично для Карины – упрямой, настойчивой, смелой, сильной. Она была как пробка, которая всплывает на поверхность воды, с какой бы силой ее ни бросили. Люк обеспечил ее всем, когда она росла, включая безусловную любовь, но он был слишком занят поиском своей дороги в жизни, чтобы постоянно интересоваться сестрой. И в любом случае, вряд ли она стала бы прислушиваться к советам брата.