Мэгги Кокс - Побежденный холостяк Страница 20

Грейс молчала, приподнявшись на локтях, чтобы рассмотреть его. Всякая тень веселья исчезла с ее лица. Наоборот, сейчас она выглядела практически мрачной.

— Марко, я не отношусь к беременности легкомысленно. Родить ребенка — это огромная ответственность и кардинальное изменение жизни. По крайней мере, в жизни женщины нет ничего серьезнее. Но что было, то было, и теперь нам остается только жить дальше. Мы ведь ничего не можем теперь изменить, правда? Тогда почему бы просто не расслабиться? Похоже, раньше женщины всегда хотели от тебя только денег. Но со мной все не так. Я очень простой человек и именно та, кем кажусь. Мы проведем наши маленькие каникулы вместе, а затем вернемся каждый к своей жизни. В моей жизни ты — спонсор, который подарил африканским детям новый дом. Для себя я ничего не просила и не прошу. Я уеду в Лондон, и твоя жизнь станет такой, как раньше. Ты ничего больше обо мне не услышишь, если сам не захочешь.

Марко представил, что она вот так с легкостью забудет о нем и вернется к прежней жизни, и им овладела ярость. Он крепко сжал ее запястье.

— А если ты все же забеременеешь? — спросил он. — Ты по-прежнему будешь придерживаться своих слов?

Грейс вырвала руку, поморщившись от боли. Затем улеглась на подушку и печально вздохнула. В свете лампы ее волосы рассыпались по плечам, словно золотистые нити. Марко подумал — ему несказанно повезло, что он может наблюдать за ней вот так… прикасаться к ее коже… слушать ее вздохи и стоны, когда они вместе в постели…

— Если так случится, конечно же я тебе сообщу. Но… Марко, скажи, ты хотел бы стать отцом?

Это был самый сложный вопрос, на который ему когда-либо приходилось отвечать. Его вдруг захватила волна опасений, но в то же время и надежд — и как раз это напугало его сильнее всего.

— Я не имею ни малейшего представления, что значит быть отцом… И удачного примера перед глазами у меня тоже нет, — мрачно признал Марко. Он чувствовал себя так тяжело, что не нашел ничего лучше, чем переадресовать вопрос Грейс: — А ты? Может, ты скрываешь от меня свое сильнейшее желание стать матерью?

— Когда-нибудь. Но не сейчас. Сейчас я еще полна сил, чтобы помочь другим детям, о которых некому позаботиться. Ну и вообще, мы ведь рассуждаем о том, что вряд ли с нами случится. — Внезапно Грейс овладела какая-то другая мысль, и она повернулась к Марко: — Я знаю, что ты вырос в приюте. Но неужели ты даже не знал своих родителей?

Марко резко сел и отвернулся от Грейс, стараясь не встречаться с ней глазами, несмотря на то что она села рядом, закутавшись в покрывало.

— Нет. Моя мать умерла при моем рождении, а отец решил, что не в силах содержать ребенка, и отдал меня в приют. Я их никогда не видел. Вот. Теперь ты довольна?

— Марко, мне так жаль…

Прозвучавшее в ее голосе сострадание разбудило в нем вулкан эмоций, которые ему приходилось сдерживать годами. Он гневно взглянул на нее:

— Не смей так говорить! Мне не нужна ничья жалость! Если повторишь это хоть раз, я прикажу Мигелю сейчас же отвезти тебя назад и мы больше никогда не увидимся, тебе ясно?

Грейс молча кивнула.

Марко захлестнула волна ярости и страха, и он почти не мог рассуждать логически. Он не хотел раскрывать свои воспоминания и эмоции кому-либо, и в особенности Грейс. Он боялся, что чересчур расслабится и расскажет ей слишком много, о чем потом неизбежно пожалеет. Может, он так и не научился жить в мире с собственным прошлым, но, по крайней мере, сумел задвинуть его в достаточно дальний угол, чтобы оно не мешало ему наслаждаться настоящим, вызывая зависть окружающих. И еще он точно знал, что его самооценка не зависит ни от чьего мнения.

Марко перевел дух и более-менее успокоился. Однако то, что сказала Грейс, заставило его снова взъяриться.

— Марко, я не жалею тебя. Просто мне грустно оттого, что так случилось. У меня ощущение, что ты до сих пор никому не доверяешь, потому что боишься, что тебя бросят и предадут. Но ты чудесный человек, и…

— Я предупреждал тебя, Грейс! Теперь тебе придется уехать.

Марко нервно запустил пальцы в волосы. С одной стороны, ему самому было странно, почему он прогоняет от себя ту единственную женщину, рядом с которой ему действительно хорошо. Так же он поступал и в приюте: если кто-то пытался сблизиться с ним, он отталкивал его, боясь, что его самого оттолкнут раньше, что он не сможет оправдать чужих ожиданий.

Грейс откинула покрывало и встала с кровати. Она оценивающе глядела на него, очевидно делая новые неприятные для Марко выводы, однако молчала.

Марко наконец пришел в себя, потянулся и обнял ее. Он накрыл ладонями ее грудь, немного поиграл с выступающими сосками и с силой притянул ее обратно на постель. В нем снова проснулось сильнейшее желание. Она была необходима ему, как глоток воздуха.

— Я передумал, — прошептал он, уткнувшись ей в шею. — Я идиот. Меньше всего на свете я хочу, чтобы ты ушла.

Она нежно сняла его руки и обернулась к нему:

— Я все равно бы не ушла. Я понимала, что на самом деле ты не имел этого в виду. Я бы нашла Иньес и посидела где-нибудь с чашкой чая, пока ты не остынешь.

— Правда? — Он ошеломленно смотрел на нее, а после потянулся и нежно поцеловал в губы. — Ты либо невероятно смелая, либо невероятно упрямая, если готова так испытывать мое терпение. Даже некоторые члены совета директоров до дрожи в коленках боятся разгневать меня чем-нибудь.

— Но ты ведь не нарочно их так запугиваешь?

— Тебя-то мне не удалось запугать.

— Мой отец всегда говорит, что я упрямая как осел. Даже если мне страшно, я не позволяю себе поддаваться. Ну… кроме того случая с Крисом. После этого я вообще перестала сближаться с мужчинами. Я много потеряла, как теперь понимаю, но я просто не хотела когда-либо еще ощутить такой всепоглощающий страх.

Марко размышлял о том, что за все эти годы он ни разу не встречал никого похожего на Грейс.

Она не боялась прямо рассказывать о своих ощущениях и делиться неприятными воспоминаниями. Но это было не просто удивительно — это вдохновляло.

Однако довольно быстро его размышления свернули в совсем иное русло. Он взглянул на разгоряченное лицо Грейс, на ее влажные губы:

— Мне кажется, мы уже достаточно поговорили. Этот разговор, безусловно, очень увлекателен, но у меня есть альтернативное предложение.

— И какое же? — Грейс взглянула на него с поддразнивающей улыбкой.

Эта улыбка вызвала в нем такую бурю эмоций, что Марко чуть было не начал, противореча собственным словам, говорить ей о том, что быть рядом с ней отныне становится для него одной из базовых физических потребностей, равноценной необходимости есть и пить.