Пенни Джордан - Третий — не лишний Страница 20

Она снова и снова перебирала в голове возможные варианты того, почему это случилось. И единственным объяснением было расстройство желудка в день смерти Альдо — видимо, оно понизило эффективность таблеток. Если бы Жизель сразу же обратила на это внимание, сейчас ей не пришлось бы мучиться. Но она этого не сделала и теперь платила с лихвой. Она и ребенок.

Ее сердце бешено забилось, и из-за волнения она уронила нож. Пока официант подходил, чтобы поменять его, Жизель мысленно попыталась успокоиться. Беременность необходимо прервать, конечно же тайно и как можно скорее. Не потому, что Саул не хочет ребенка, а из-за нее, из-за того ужасного секрета, который таится в ней, из-за ее генов. Жизель не желала приводить ребенка в мир, где ему придется страдать.

Саул наблюдал, как Жизель ковыряет вилкой в тарелке. Она нервно глядела на него, когда он говорил, или погружалась в свои мысли, не слыша ни единого его слова.

Что-то было не так, Саул понял это быстро. Поведение жены напомнило ему о том дне, когда они впервые были вместе. Тогда ее еще преследовал давнишний страх — результат смерти родителей.

Несмотря на то что ресторан закрывался только в два часа ночи, в одиннадцать они уже были на улице, и Саул ловил такси.

Он ждал до последнего и, только готовясь ко сну, тихо, но твердо произнес:

— Что-то не так. Тебя что-то тревожит. В чем дело?

— Ни в чем, — тут же замотала головой Жизель и затем, не сомневаясь, что короткий ответ не удовлетворит Саула, добавила: — Просто меня беспокоит здоровье бабушки Мод.

— Если хочешь, я поеду с тобой в Йоркшир.

— Нет! — почти выкрикнула она, придя в ужас. Жизель собиралась использовать это время для того, чтобы прервать беременность. — В этом нет нужды. У тебя и без этого дел хватает, — попыталась она исправить положение, напуганная своим однозначным «нет». — Я чувствую себя виноватой, что живу так далеко от нее, а теперь мы вынуждены практически постоянно находиться во дворце. — Жизель и в самом деле волновало, что между Ареццио и Йоркширом расстояние приличное.

— Нас ничто не останавливает, — заметил Саул. — Давай предложим Мод переехать к нам. Для нее найдутся свободные апартаменты. Мы предоставим ей все необходимое. Мне кажется, идея очень хорошая. У Мод острый ум, и я люблю ее компанию. И в шахматы она играет гораздо лучше тебя.

Несмотря на то что ее сердце готово было вырваться из груди, Жизель заставила себя улыбнуться:

— Я предложу ей, хотя не уверена, что она согласится. У Мод появилось много друзей, и, наверное, она откажется от приглашения.

А может быть, она не хочет тревожить Мод потому, что двоюродная бабушка способна случайно проболтаться Саулу? В конце концов, Мод уверена, что Жизель уже давно все рассказала мужу. И ей будет трудно говорить с Саулом о детстве Жизель, не упоминая о том, чего ему знать не следует.

Ненавидя себя за подобные мысли, Жизель отправилась в гардеробную, сняла платье и босоножки и затем открыла дверь, ведущую в ванную.

Эта комната с двумя раковинами и огромной круглой ванной казалась раем. Узкое окно выходило в сад. Когда было темно, как сейчас, оливковые деревья, статуи, фонтан освещались. Это всегда расслабляло Жизель. В ванне имелся приступок, на котором можно было сидеть, в то время как мощные струи воды, регулируемые по желанию, массировали тело. Они с Саулом не раз начинали свои ласки именно здесь, но сегодня Жизель было не до занятий любовью. Она не заслуживала Саула, она боялась, что в его объятиях сорвется и расскажет ему то, о чем ни в коем случае нельзя рассказывать.

В этот раз расслабляющей ванне она предпочла душ. Жизель поторопилась выйти из душевой кабины, как только увидела, что Саул собирается присоединиться к ней. Она невольно прикусила губу, заметив изумленный взгляд мужа.

Впервые за все время их брака Жизель притворилась спящей, когда Саул лег в кровать. Молодая женщина лежала спиной к нему, ее глаза были закрыты. Если он прикоснется к ней, она зарыдает и отдаст себя на его милость.

— Жизель…

Она застыла, почувствовав, как его теплое тело прижалось к ее спине. Саул прошептал ей на ухо:

— Я знаю, что ты не спишь.

— Но очень хочу. Сегодня был долгий день и я устала.

Жизель еще никогда не отворачивалась от мужа в постели. Они, может, и не каждую ночь занимались страстной любовью, но чтобы не поцеловать и не обнять друг друга перед сном — такого не было. Непонятно почему, но она держалась на расстоянии от него. Говоря об усталости, Жизель имела в виду, что она не хочет близости, и Саул это понимал. С настойчивостью самца он попытался изменить настроение жены. Ее отказ подействовал на него как вызов.

— Возможно, ты передумаешь? — спросил Саул, придвигаясь ближе, шепча ласковые слова, запуская руку в ее волосы и приподнимая их, чтобы его дыхание коснулось нежной и чувствительной кожи за ушком.

Соблазн был столь велик, что он почти победил. Расслабиться, повернуться и обнять Саула, забыться рядом с ним… Тело Жизель моментально откликнулось. Трепет возбуждения волной прошел по ее нервным окончаниям. Но это удовольствие не могло перебороть холодное отчаяние, поселившееся в ее сердце. Оно не в силах было растопить ужас, который спазмами сжимал ее живот. Если она отдастся Саулу, вберет в себя тепло, которое он ей отдаст, то почувствует себя еще более виноватой. Она не имеет права наслаждаться хоть чем-то, не говоря уже об интимной близости. Она не имеет права забыть о своей проблеме даже на несколько минут, даже в его объятиях.

Рука Саула легла на запястье Жизель. Потом она двинется выше, обнимет ее грудь, поиграет с соском, дразня и вынуждая ее повернуться и обвить его ногами, поцеловать со всей страстью… Но это не должно произойти.

— Не сейчас, Саул. Я действительно устала, — заставила себя произнести Жизель и отодвинулась почти на край огромной кровати, так и не повернувшись к мужу. Ее поза прямо-таки кричала об отказе.

Она почувствовала, как Саул перелег на свою сторону, оставляя между ними ледяную пустоту. Жизель хотелось плакать, но слезы приносят успокоение, а этого она как раз и не заслуживала.

Уже светало, когда Жизель наконец смогла забыться тревожным и пугающим сном. Она слышала плач ребенка, но не видела его. Бегала из комнаты в комнату, ища его, и обнаружила, что мать увозит его в коляске. Жизель умоляла маму остановиться, но та повернулась и закричала:

— Ты виновата! — и исчезла вместе с ребенком.

Молодая женщина проснулась в холодном поту, дрожь сотрясала ее тело. Ей было страшно снова заснуть, но, видимо, усталость взяла верх, потому что, когда Жизель открыла глаза, был уже десятый час и Саула не было дома. Не было даже милой и ласковой записки, которую он обычно оставлял спящей жене.