Кэтти Уильямс - Упрямая гонщица Страница 20

Чем Лиззи Шарп лучше остальных? Она упряма и прямолинейна — что обычно не свойственно людям, горящим желанием запустить руку в чужой карман, — но факты остаются фактами. Она принадлежит семье Шарп. Но Луис не мог оставить ее в покое, потому что потерял из-за нее голову.

Господи, неужели на свете мало женщин, которые были бы безумно счастливы оказаться в его постели, если бы он этого захотел? Но страсть, с которой Лиззи ответила на его поцелуй, пробудила в нем чувства, которые он никогда в жизни еще не испытывал.

— Я не хочу, чтобы ты отвозил меня домой, — настаивала Лиззи.

— Понятно, что нет. Ты бы предпочла поехать сама по неосвещенным обледенелым улицам темной зимней ночью. Тобой движет все та же безрассудная самоуверенность, которая заставила тебя сесть на мотоцикл в пургу.

У нее не было аргументов, чтобы противостоять ему. Поэтому она поджала губы и уставилась на дорогу, чувствуя, как пульсирует в напряжении каждая клеточка ее тела по дороге от «Кроссфилд-Хауса» к родительскому дому.

— У тебя есть с собой ключ? — Луис понимал, что ей сложно мириться с его присутствием. Настолько сложно, что у нее временно иссяк запас аргументов, чтобы спорить с ним.

— Ключ?

— От входной двери.

— Черт. Нет. Но это не важно. Просто высади меня здесь, я смогу попасть в дом. У нас всегда лежит запасной под цветочным горшком.

— Высадить тебя? Меня воспитали так, что я должен проводить даму до двери.

— Отлично. Посмотри из окна машины, как я войду в дом.

Но он последовал за ней.

— Спасибо, что подбросил, Луис. — Лиззи натужно улыбнулась, хотя голова у нее слегка кружилась от воспоминаний о вкусе его губ и о нежных прикосновениях его пальцев к ее груди. — Я войду в дом сама.

— А если внутри грабитель? — Он толкнул дверь, придерживая ее рукой.

Дом всегда может многое рассказать о жизни проживающей в нем семьи. Обувь была разбросана под широкой лестницей, ведущей на второй этаж. Восточный ковер, как и деревянный пол, который он прикрывал, выглядел немного изношенно, но не утратил при этом своей привлекательности. Со своего места Луис смог увидеть кончик длинного кухонного стола из сосны и старомодный кафель на кухне. И этот дом в скором времени мог уйти в счет уплаты долгов из-за неосторожного инвестирования Адриана Шарпа. Неудивительно, что они цеплялись за любую возможность исправить ситуацию.

Больше всего на свете Лиззи хотела сейчас выпить чашку кофе. Луис не собирался уходить, а она не могла заставить его сделать это. Он был гораздо выше, больше и сильнее.

— Теперь я понимаю, почему твои родители так заинтересованы в браке дочери с Николасом и в его банковском счете. Они не могут потерять семейный дом.

— Хочешь кофе? Я уже варю для себя. — Она совершенно не собиралась обсуждать с ним свои семейные проблемы, но, когда подняла на него глаза, удивленно обнаружила, что в них не было больше холода и враждебности.

Луис успел по пути снять пальто и теперь выглядел ужасно сексуально. Интересно, как он смотрится, когда снимает с себя все эти дорогие, сшитые на заказ вещи? Руки Лиззи заметно дрожали, когда она протягивала ему чашку с кофе.

— Я видел, как ты шушукалась с Фредди. — Луис присел на стул и сделал глоток. Ему очень не понравилось то, что он увидел. Впервые он испытал укол ревности.

— Да, мы болтали.

— Болтали о чем?

— Не твое дело.

— Если ты думаешь встречаться с ним, предупреждаю тебя, что не стоит. Фредди интересуется только теми женщинами, у которых достаточно денег, чтобы обеспечить ему безоблачное существование.

— И как я догадалась о том, что ты это скажешь? Ты видишь только плохое в других людях.

— И если он заинтересуется одной из твоих сестер, я бы поспешил предупредить и ее. Он может развлечься с ней, но бросит, даже не задумываясь, как только подвернется другой вариант.

— Потому что мои сестры — студентки без средств и наследства?

Луис пожал плечами. Он не мог оторвать глаз от ее чувственных губ.

— Он предпочитает женщин с большими деньгами.

— Чья бы корова мычала, — резко бросила ему Лиззи.

Его лицо стало темнее тучи.

— О чем ты?

— А ты разве не понимаешь?

— Если выражаться слегка старомодно, я бы назвал Фредди хамом.

— Забавно. Именно так он отозвался о тебе.

— Теперь понятно, о чем вы мило беседовали тет-а-тет, — пробурчал Луис. — Вы обсуждали меня. Не думал, что моя скромная персона — достойная тема для разговора. И что он успел наговорить про меня? Полагаю, рассказал, что так и не получил своих денег положенным ему путем, потому что я — огромный злой жадный волк?

Лиззи никогда не позволяла себе сплетничать, и вот теперь она была в полном ужасе: она не просто участвовала в обсуждении Луиса — ей это даже понравилось. Что он подумает о ней?

— У меня нет привычки говорить о людях у них за спиной. — Она сделала попытку извиниться и удивилась, когда он задумчиво остановился взглядом на ее пылающем лице.

— Я так и не думаю.

— Ты… Я разозлилась на тебя, и мне попался Фредди. И — да, он рассказывал мне что-то о деньгах, которые ты должен ему.

— Хочешь услышать мою версию истории? Или ты боишься, что опять придется менять свое мнение обо мне? — Он зачарованно наблюдал, как она в нерешительности кусает нижнюю губу. — Молчание — знак согласия. Отец Фредди был очень хорошим и преданным слугой, работавшим в нашей семье. — Луис поднял руку, предупреждая ее возможное вмешательство. — Прошу тебя, давай не будем сейчас обсуждать, правильно ли это — иметь прислугу. Согласен, это немного старомодная традиция, но попробуй посмотреть на это с той точки зрения, что она обеспечивает вполне комфортные для жизни рабочие места. Семьи слуг всегда становятся предметом забот их хозяев. Самуэль всегда беспокоился о своем сыне, и мой отец пообещал, что в любых обстоятельствах будет оказывать ему финансовую поддержку. Он искренне надеялся, что Фредди надоест разгульная жизнь по пабам и бесконечная смена женщин, но этого так и не случилось. После смерти отца осталось завещание, в котором он сообщал, что для Фредди всегда будет выделяться столько денег, сколько ему необходимо. Три года назад Самуэль умер, и эта обязанность перешла ко мне. Фредди прав: я был не готов отдать ему огромный куш денег и молча наблюдать, как он растрачивает их. Одно время он подсел на наркотики. И я решил, что свободные деньги только усугубят вредную привычку. Я поместил его в реабилитационный центр, а потом взял на работу в одну из своих компаний. Думаю, можно не упоминать, что он ни разу не поблагодарил меня за возможность честно зарабатывать на жизнь.