Трейси Синклер - Звонок из Франции Страница 20

На одной из фотографий был Раймон, на другой — Клодин, как заметила Николь. Она с раздражением подумала о том, не следует ли Филипу спрятать этот снимок в стол, поскольку теперь он теоретически женатый человек.

— Очень мило. Сразу видно, что здесь обитает мужчина.

— Цветовое решение тебе не нравится? — Он спросил это невинным тоном, но глаза его проказливо смеялись. — Можешь переделать по своему усмотрению.

— Ты прекрасно знаешь, что я не собираюсь делить эту комнату с тобой.

— Женщины славятся переменчивостью настроения, — поддразнил он.

Николь пропустила мимо ушей эту фразу и нахмурилась.

— Однако нас ждет одна проблема. Что подумают слуги, если мы будем спать в разных спальнях?

— Вряд ли они станут задавать мне вопросы. Если мы будем по-прежнему изображать нежное отношение друг к другу, они просто решат, что один из нас храпит.

— Полагаю, что виновной посчитают меня, поскольку не думаю, чтобы кто-то из твоих подружек жаловался на это. — Не дав ему открыть рот, она спросила: — А где моя комната?

— Рядом.

Он открыл дверь в смежную комнату, такую же элегантную.

Николь не сразу заметила это. Она была слишком озабочена тем, что может повлечь за собой не запирающаяся дверь.

Филип заметил ее настороженность.

— От слуг можно ждать понимания только до определенных пределов. Многие семейные пары по тем или иным причинам имеют отдельные спальни, но они не вешают замки на свои двери. Могу уверить тебя, что я не собираюсь прокрадываться в твою постель под покровом ночи, чтобы овладеть тобой насильно. Если это против воли женщины, она теряет всякую притягательность для меня.

— Мне такое и в голову не приходило, — солгала Николь, поспешно повернувшись, чтобы осмотреть комнату. — Здесь просто очаровательно!

Тут она сказала правду. Мебель в этой светлой и полной воздуха спальне была гораздо изящней, чем в комнате Филипа. Стены обтянуты светлой тканью с цветочным рисунком. Здесь было множество диванных подушек, а вместо тяжелых драпировок висели легкие кружевные занавески, которые шевелил легкий ветерок.

— Надеюсь, тебе здесь будет уютно. Вход в твою ванную комнату и гардеробную вот здесь. — Он показал на дверь. — Я попросил Поля подготовить все здесь для тебя. Как человек очень квалифицированный, он должен все предусмотреть, но, если тебе понадобится что-то еще, скажи любому из нас.

— Не представляю, что еще может мне понадобиться.

— А теперь я оставлю тебя, чтобы ты могла распаковать вещи.

Поскольку Николь не потребовалось много времени на это, она решила осмотреть свои владения. Гардеробная была размером с небольшую спальню. В ней было бесчисленное количество комодов и полок, вешалок для всех видов одежды, а также такой огромный стеллаж для обуви, для которого она не накопила бы туфель за всю свою жизнь.

Но главной достопримечательностью была, безусловно, ванная комната. В центре нее находилась утопленная в пол мраморная ванна, ручки кранов которой были сделаны из розового кварца. Здесь находилась также душевая кабина с прозрачными стеклянными панелями. Одна из стен комнаты была зеркальной, и в ней отражалась вся эта необыкновенная красота.

Николь всегда знала, что Филип богат, но даже не представляла насколько. Этому имению, наверное, сто лет, так что подобная модернизация должна была стоить целое состояние. И при этом сохранено все очарование старины.

Николь снова взглянула с улыбкой на ванну. Теперь не придется уговаривать Робби искупаться. Тут она вспомнила, что еще не знает, где находится комната мальчика.

Выйдя снова в спальню, она подошла к двери в смежную комнату. Дверь была закрыта, но не на защелку, поэтому, когда она постучала, дверь распахнулась. Николь застыла на месте при виде Филипа, который вышел из своей ванной комнаты совершенно голый!

Он энергично вытирал голову банным полотенцем и сначала не заметил ее. А увидев, был потрясен не меньше Николь. Они смотрели друг на друга мгновенье, которое показалось им бесконечно долгим.

Она отчетливо видела каждый сантиметр его стройного мускулистого тела. Филип был похож на классическую статую греческого атлета. Но в отличие от статуи был живым. Его тело излучало мужественность. Взгляд Николь был прикован к его узким бедрам и длинным стройным ногам.

Тут он обмотал полотенце вокруг талии. Чары разрушились, а ее щеки стали пунцовыми, как роза сорта «Американская красавица».

— Извини… я не… дверь не была… — запинаясь, пробормотала она.

Филип был скорее удивлен, чем рассержен.

— Ты так ошеломлена. Неужели я чем-то отличаюсь от других мужчин?

— Нет, я… — Если он не понимал, что являет собой великолепный экземпляр мужской особи, ни к чему было сейчас говорить ему об этом! Отвернувшись, она пробормотала: — Не буду мешать тебе одеваться.

К ее ужасу, он последовал за ней в ее комнату.

— Что ты собиралась мне сказать, когда пришла?

— Это может подождать, — ответила она, стоя к нему спиной.

Филип положил руки ей на плечи и повернул ее лицом к себе.

— Тебе не кажется, что ты создаешь проблемы на пустом месте? Я уверен, что тебе и раньше доводилось видеть голых мужчин.

Ни одного такого, который возбудил бы в ней сильные чувства, могла бы она ему ответить. От его близости и ощущения его теплых рук, лежавших на ее плечах, у нее дрожали ноги.

— Вот один из тех маленьких эпизодов, вспоминая которые мы будем потом смеяться, — сказал он, приглашая ее разделить его шутку.

Она с трудом улыбнулась.

— Может быть, ты будешь. Но я бы была тебе очень признательна, если бы ты не напоминал мне об этом.

— Если разобраться, даже хорошо, что это случилось. Так мы больше похожи на женатую пару. Ты можешь ввернуть в разговоре, что у меня есть тайная родинка.

— Я не видела такой.

— Это маленькое родимое пятнышко в паху в виде полумесяца.

Он потянулся было к полотенцу, но Николь накрыла его руку своими ладонями.

— Верю тебе на слово! — воскликнула она, едва дыша.

— Означает ли это, что ты начала мне доверять? — мягко спросил он.

Ситуация была более чем пикантная. Тыльная сторона ее руки касалась теплой гладкой кожи с внутренней стороны его бедра. Николь понимала, что ей следовало убрать руку, но не могла заставить себя сделать это.

Филип затаил дыхание, устремив взгляд на нежный изгиб ее губ.

— Николь, — пробормотал он, — ты такая прелесть.

Он обнял ее за талию и притянул к себе. Николь не сопротивлялась, зачарованная блеском его серых глаз. Ей хотелось, чтобы он прижимал ее к себе и целовал без остановки.