Лора Патрик - Таблетка от всего Страница 20

Карен немного опустила окно. Дождь брызгал внутрь, но обогреватель стекол просто не справлялся с влажным туманом.

И все-таки как они ни старались, но полностью «безопасные» места найти было трудно. Даже если забыть о сексе. Весь секрет и комизм положения был в том, что нужно скрываться и прятаться от собственных детей. Джон Джэйкоб в любую минуту мог случайно заглянуть в кондитерскую или повести очередную девочку в галерею, чтобы свидание обошлось подешевле. А Джулия бывала в библиотеке по вечерам, правда, насколько помнила Карен, довольно редко.

Можно было отъехать подальше от города. Это гарантировало уединенное место, где можно было бы спокойно поговорить. Но ни у одного из них не было свободного времени на долгие поездки, поэтому невинное желание поговорить вдвоем превращалось в такую проблему.

Карен обожала детей. Крэйг тоже. Они оба были готовы ради детей на все. Но сегодня у Джона свидание и он взял отцовский «чероки», а Джулия ночевала у подруги. Шанс провести вместе несколько часов выпал неожиданно, и Карен решила непременно его использовать.

— Кажется, я помню этот поворот, — пробормотал Крэйг.

Еще бы, подумала она.

— А, солнышко? Ты не собираешься делать ничего неприличного?

— Мне тридцать шесть лет, я упорно пытаюсь быть образцовой матерью для наших детей и многие годы занимаю ответственную должность. Похоже это на женщину, которая могла бы даже подумать о чем-то неприличном?

Она взглянула вперед, потом в зеркало заднего вида. Ни одной машины не было видно. Она повернула руль и съехала с гладкой дороги на крупный щебень.

Одним из особых мест в Колорадо Спрингс был «Сад богов», парк в тысячу триста акров, который местные индейцы называли «Красными землями». Здесь прерия встречалась с горами, эрозия образовала фантастические скульптурные скалы, гранит был выветрен, миллионы раз замерзая и оттаивая в течение тысячелетий. Красные скалы вздымались вверх, напоминая готические шпили. Можжевельник изгибался в самых невероятных формах. Природа создала чудо, сюрприз ждал за каждым поворотом.

По ночам парк был закрыт. Но охранялся он несколько менее тщательно, чем Форт Нокс. Они с Крэйгом нашли сюда лазейку еще детьми. Вначале их влекло сюда потому, что это было запрещено и поэтому забавно, позже — это было особое место, где им было гарантировано уединение.

Карен заглушила двигатель и выключила фары. На мгновение в машине стало темно, как в колодце. Ее пассажир повернулся на сиденье, но не сказал ни слова. Во тьме слышался только звук дождя и неровное биение ее сердца.

— Я не могла придумать никакого другого места, — беспомощно проговорила она. — Ребята могут найти нас всюду, куда мы пытались пойти. Мы ныряем в задние двери, как преступники. А если не ребята, так кто-нибудь еще. Нас знает дьявольски много людей. А это единственное место, где нас никто не найдет.

Если бы лиса, вступая в курятник, могла заговорить, она заговорила бы сладким голосом Крэйга:

— Не нужно предлогов, моя дорогая. Я все понимаю. Ты привезла меня сюда пообжиматься.

— Не…

— Ты меня хочешь. Признайся. Я имею в виду, валяй. Ведь то, что ты говоришь, было моим предлогом, когда нам было по семнадцать лет и я привозил тебя сюда, в удобное место, чтобы «поговорить». Ты думаешь, я так уж наивен?

— Риордан…

Именно этого Карен и боялась, что Крэйг, приехав сюда, сделает неправильные выводы. А Крэйг, очевидно, помнил не слишком целомудренную историю этого места.

Не меньше дюжины вещей произошли здесь впервые. Здесь они в первый раз поцеловались «по-настоящему», используя язык в поцелуе. Впервые он прикоснулся к ее коже, и она почувствовала порыв и песню подлинного желания. Здесь в первый раз он положил ее руку на эту странно угрожающую выпуклость под молнией джинсов.

Прошло много лет, Карен думала, что призраки этих старых событий потускнели. Возможно, это было так, пока она не остановила машину и не почувствовала, как кровь бросилась ей в голову и тревожно задрожали нервы.

Как она могла выдерживать эти нервные припадки? Ее экс-партнер во всех этих воспоминаниях явно наслаждался всей ситуацией, усугубляя ее игрой бровей и плотоядным взглядом вампира.

— Черт возьми, милочка. Если ты будешь держать руки от меня подальше, я попытаюсь держаться стойко.

Он испустил драматический актерский вздох.

— Человек должен делать то, что обязан делать.

— Прекрати. Ты эгоист и маньяк.

— Ну-ну, Кара. На самом деле все хорошо. Я готов пожертвовать своей добродетелью, но только ради тебя. Я не хочу, чтобы кругом сплетничали, что я тискаю в автомобиле любую девушку, которая меня об этом попросит…

Он заколебался, потом серьезно отметил:

— Ты задохнешься, моя милая. Я сделаю все, что смогу. Правда. Но я должен признаться, мне будет трудновато прийти в настроение, если ты не перестанешь смеяться.

7

Его возмутительное поддразнивание в конце концов заставило ее рассмеяться. И смеясь, она расслабилась.

Крэйг поступил мудро, ничего не сказав. Первый взгляд на заветное место был как удар в солнечное сплетение. Старые воспоминания окутали машину: пульс темноты, секретов на ухо, эмоций, освобождавшихся, когда они были вместе. Именно в этом месте оба открыли силу сексуальных ощущений, но они нашли здесь и близость другого рода. Кара была тайной, и он должен был терпеливо искать ключ: она всегда неохотно говорила о себе. Однако здесь, в этом месте, она раскрывалась для него.

Крэйг думал, надеялся, что он сможет достичь этого снова.

— Смотри, — сказала она.

Небо было цвета ртути. Шел дождь. Молния ударила на горизонте, окунув ландшафт в жутковатое серебро. На мгновение парк превратился в волшебную страну. Высокие шпили скал выглядели как башни гигантского замка с бриллиантовыми окнами и драгоценностями в каждой тени.

Карен наклонилась вперед протереть ветровое стекло.

— Там нет ничего, кроме скал и песка, — прошептала она. — Но в грозу или при лунном свете нет другого такого места на Земле, сделанного из воображения и снов.

— Ты всегда любила это место.

— Потому что оно невозможно красиво.

Она тоже, подумал Крэйг.

Струи дождя стекали по стеклам, бросая свет и тени на ее нежные черты. Кара никогда не считала себя чувственной женщиной. Он никогда не считал ее какой-то другой. Кожа была нежной, как бархат, глаза светились в полутьме. Она оставила волосы распущенными, зачесав их назад со лба, и теперь их пышная масса блестела золотом и серебром.

Она позвонила ему, и они встретились через пять минут после того, как дети приступили к выполнению своих планов. Свидание вышло экспромтом, и у нее не было времени выбрать платье и косметику. Под торопливо натянутым легким жакетом на ней была джинсовая юбка и пушистый розовый свитер, застегнутый до горла. Жакет был недостаточно теплым, юбка мало подходила для ледяной сырости ночи.