Маруся Карасева - Я слышу тишину Страница 20

   Я услужливо протянула поднос с большими мясницкими ножами - они куда удобней скальпелей, если не требуется тонкой работы. Джонатан размял пальцы, словно перед тем, как опустить их на клавиши рояля. Затем взял в руки нож.

   - Что ж, приступим.

   Нам некуда было торопиться. У нас было достаточно времени, чтобы закончить работу и поговорить.

   - За что вы хотели убить Ярдли? - поинтересовалась я. - Он вам надоел?

   Джонатан улыбнулся, внимательно глядя на меня.

   - С чего вы взяли? - спросил он.

   - Я вас подслушала вчера ночью, в гостиной, - призналась я.

   - Вон оно что, - Джонатан понимающе кивнул. Мое признание его, похоже, совершенно не обеспокоило. - Ну, тогда большую часть вы уже знаете. Эд решил, что раз я подпустил его так близко и посвятил кое в какие тайны, то показал ему свою слабость, и мне можно угрожать. Однажды он даже довел меня до того, что я его ударил. Помните, вы спрашивали про царапины у меня на руках?

   Я согласно кивнула, и он продолжил.

   - Я не понимаю, как он мог подвергнуть такой опасности мои руки? Ведь это самое ценное, что у меня есть, - Джонатан покачал головой, словно не в силах поверить в то, что это и правда могло произойти. - К тому же, он не был мне верен. Впрочем, я бы, наверное, ничего не узнал, если бы не Стефания.

   - Ваша бывшая жена? - уточнила я, пытаясь справиться со вспышкой ревности мысленными уговорами не ревновать к мертвецам. Джонатан хмыкнул.

   - Скорее, наша с Эдом бывшая жена. Бедняжка металась между нами два года, все никак не могла выбрать окончательно. Когда она наконец сбежала, мы оба вздохнули с облегчением. Но, увы, ненадолго...

   Как я уже говорила, Джонатан был прекрасным рассказчиком. Его историю о несчастной женщине, что впала в безумие, пытаясь встать между двумя мужчинами, в целом к ней совершенно безразличными, можно было бы записывать, точно книгу. Джонатан поведал мне, как Стефания преследовала его по всему свету, не давая вздохнуть, пока он не потерял терпение и не обратился в полицию. Ее освидетельствовали у психиатра, а потом, подтвердив диагноз, наложили судебный приказ, запрещающий приближаться к Джонатану ближе, чем на сто метров. Однако насчет Ярдли такого приказа не было, и она этим воспользовалась. Во время слежки, которую Стефания устроила за любовником бывшего мужа, выяснилось, что Ярдли несколько раз встретился с одним из репортеров желтой газетки, с которой у знаменитостей уровня Джона просто не может быть никаких дел. Сделав вывод, что Эдвард задумал поведать миру о своих чрезмерно близких отношениях с Джонатаном, она решила опередить его и тоже позвонила в редакцию таблоида. К счастью, о более опасных увлечениях мужа она просто не знала - в противном случае ее бы не оставили в живых. Однако насчет Ярдли Стефания ошиблась: никаких дел с репортером у него не было -- так, обычная интрижка. Зато информация о том, что бывшая женушка хочет поболтать с прессой на личные темы, дошла до Джонатана. Судьба Стефании была решена.

   - Что вы с ней сделали? - замирая от любопытства, спросила я. От тела на столе к тому моменту практически ничего не осталось, и я поправила респиратор, собираясь открыть бутылку с кислотой.

   Джонатан улыбнулся мне поверх хирургической маски.

   - У меня есть один чудесный яд, который нельзя обнаружить при вскрытии, - похвастался он. - Я бы воспользовался им и сегодня, но уж очень хотелось произвести на вас впечатление. Я хотел узнать вас поближе...

   Порой его взгляды были куда интимней любых действий. Вот и сейчас я ощутила, как щеки начинают гореть, а сердце ускоряет ход. Бросив в гуммированную емкость, напоминающую ванную, голову Ярдли, Джонатан подошел к раковине и включил кран. Мне приятно было видеть, как тщательно он моет руки.

   - Каким было ваше первое убийство? - решилась я на личный вопрос.

   - Самое первое? - казалось, Джонатан задумался, вспоминая. - Когда мне было восемь лет, я убил свою собаку, терьера. Ронни -- так его звали.

   - Вам было интересно, как он устроен? - кислота полилась в ванну тонкой струйкой, и плоть противно зашипела.

   - Нет, что вы! - казалось, Джонатан даже удивился такому предположению. - Я очень любил его, а он -- меня. Не отходил ни на шаг, спал в моей постели... Просто я знал, что однажды он умрет. Постепенно это превратилось у меня в навязчивую идею, - Джонатан выключил воду и посмотрел в пустоту невидящим взглядом. - Я смотрел на Ронни и видел его мертвым. В любой момент он ведь и правда мог умереть -- заболеть, подавиться костью или попасть под машину - и оставить меня одного. Просто ужасно, что я так зависел от собаки, верно? Я думал об этом все время, пока однажды мне не пришла в голову идея. Зачем быть рабом обстоятельств, когда можно самому ими управлять?

   Я согласно кивнула. Понятно, что было дальше: Джонатан хотел сам решать, кому и как надолго открывать душу и показывать свою уязвимость. А значит, собачьи дни были сочтены...

   - А кого убили вы - в самый первый раз? - поинтересовался он, закончив свой рассказ.

   Я посмотрела вниз, на то, что осталось от Ярдли.

   - Когда мне было восемь, я сожгла дом, где спали мои родители.

   Джонатан поднял брови, явно впечатленный моим ответом.

   - Что ж, этот раунд за вами, - сказал он. Потом улыбнулся, недоверчиво качая головой. - Ну надо же, как чудесно мы друг друга дополняем! У нас тут на двоих почти собралась триада Макдональда [3]. Жестокость к животным, пиромания... Не хватает лишь одного пункта.

   Я расширила глаза, изображая возмущение, хотя больше всего мне хотелось рассмеяться.

   - Что вы такое говорите?! - воскликнула я с притворным ужасом. - Вам следует вымыть рот с мылом!

   Джонатан поморщился, заворачивая крышку бутылки с кислотой.

   - Вы говорите, как моя мама! - отметил он. - Может, придумаете для меня другое наказание?

   20

   Порой я думаю: как бы сложилась моя жизнь, если бы я не встретила Джонатана? Смогла бы я хоть на секунду ощутить то всепоглощающее счастье, которое чувствовала рядом с ним?

   Всю жизнь я притворялась, будто служу порядку, будто бы хочу сделать этот мир чуть правильней и лучше. На самом деле, и вы, и я знаем правду: я -- монстр. Убийца. Я делала вещи, которые не укладываются в голове обычного человека -- такого, как вы. Если бы вы знали обо мне то, что я так тщательно охраняла, то бежали бы от меня со всех ног. А может, приставили бы мне пистолет к виску и нажали на курок. В том случае, если ваша работа связана с хитросплетениями человеческого сознания, вы бы наверняка захотели разложить меня на составляющие, понять, что сделало меня чудовищем.