Кристин Лестер - Семнадцать белых роз Страница 20

При слове «мясо» Сид завилял хвостом и тявкнул.

— Я же говорила!

— Значит, мы поделим пирожки и джин.

— Куда ж деваться. Придется пить ваш джин. А то вы еще не дадите пирожков.

— Можете вообще ничего не пить и не есть, — обиделся Генри. — Мне больше достанется. Вы вообще, как я посмотрю, девушка малопьющая?

— Почему же? Майк и Джим, например, всегда норовили подпоить меня коктейлями или нефильтрованным пивом из своего любимого паба.

— А кстати, откуда вы знаете Майка? Только работа?

Элли покрылась румянцем. Хорошо, что в резком отсвете пламени это было не очень заметно.

— А вы?

— Мы-то в детстве учились в одной школе. Правда, с разницей в пять лет. Но…

— Так вы из Коннектикута!

— А что?

— Ничего. Просто не думала, что вы с близнецами могли вырасти вместе. — Элли вздохнула, вспомнив, что Майк сейчас, скорее всего, осваивает просторы нью-йоркских стриптиз-клубов.

— Да, я хорошо помню их обоих, но дружили мы почему-то только с Майком. Вот и недавно в Нью-Йорке встретились, а Джим меня даже не узнал.

— А, это когда Майк решил меня сосватать вам в шоу?

— Да. Он сказал, что вас собираются увольнять и…

— Вот врунишка! Он все заранее знал!

— Ну почему? Он славный малый, по-моему. Он ваш друг? Или… э…

— Нет. Он просто мой друг, — быстро проговорила Элли и уткнула лицо в колени.

Они помолчали. Огонь хорошо согревал их и словно ставил стену между этим маленьким уютным мирком и холодным дождливым мраком, который царил там, под открытым небом.

Сид доел свою порцию говядины и безмятежно уснул на мягком песке подальше от огня.

Джин прекрасно согревал и раскрепощал, и, посмотрев исподтишка на своего спутника, Элли неожиданно задала себе вопрос: а как, собственно, они будут спать? На чем? Ведь коврик у них всего один на двоих и довольно узкий. И что она станет делать, если…

— Элли! Вы слышите меня? О чем вы так замечтались?

— Почему замечталась?

— У вас сейчас очень одухотворенное лицо.

— Вам лучше этого не знать.

— Ах, вот как! Ну тогда скажите: вас что, действительно собираются уволить?

— Практически уволили. Только официально не объявили.

— Правда? И когда же это произошло?

— В день моего рождения.

— Вот! А говорят еще, что наше голливудское закулисье жестоко! Я, по крайней мере, никогда так не поступал со своими подчиненными.

Элли посмотрела на него с интересом:

— Говорят, вы еще и нежадный.

— Да. Я плачу всегда хорошо… Вот видите, а вы отказались у меня работать. Почему?

— Я тогда на вас обиделась.

— А сейчас?

— А сейчас — еще больше! — Она шутливо стукнула его по плечу. — Вы заманили меня…

— Снова-здорово! Я же уже извинялся. Так вы согласны работать у меня?

— Нет.

— Хм. Элли, в вашем положении отказываться от работы у меня — по меньшей мере несерьезно!

— На днях я выиграла миллион в казино. — Интересно, зачем она ему это сообщает? Но джин делал свое коварное дело.

— Ха-ха-ха!

— Что «ха-ха-ха»! Это не шутка.

— В смысле?

— Я пошла в казино и… если бы не моя подруга — уверена, что вытянула бы у них два. А может, и четыре.

— Элли!!! Это правда?

— Так я ж сказала: это не шутка. Да. Я недавно стала миллионершей. Сами понимаете, зачем мне у вас работать? Если только для того, чтобы потешить свое самолюбие… И ваше, заодно.

— А мое здесь при чем?

— Чтобы вы не жалели, что столько времени уговаривали меня, и все — зря.

Генри опять рассмеялся.

— Значит, мы с вами состоятельные люди?

— Да. Если не считать того, что вы все это заработали, а на меня просто свалился подарок судьбы.

— Значит, заслужили. А Майк мне говорил…

Она перебила:

— Вы предложили мне ваш проект, потому что он просил?

— Да что вы! Знаете, сколько народу рвется ко мне на студию? Вы действительно подходите больше всех по внешним данным. И мне будет жаль, если… — Он приблизил к ней лицо, как будто собрался ее поцеловать, Элли резко подалась назад. — А может, вы все-таки согласитесь, чтобы потешить мое самолюбие?

— Я подумаю. Мы ведь договорились, что я дам ответ, когда вернусь в Нью-Йорк.

— Элли. — Он неожиданно взял ее за руку и внимательно посмотрел в глаза.

— Что?

— Ничего. Все в порядке. Я очень рассчитываю на вас.

Она еще ни разу не встречала такого странного мужчину. Ведь его желания прозрачны и видны невооруженным глазом! А может, он ждет первого шага от нее?..

Посидев еще примерно час, Элли начала зевать. Джин, свежий воздух, усталость… Да-да. Пора спать.

— Ложитесь на коврик, я его уже разложил, — сказал Генри. — Положите под голову вот это.

— А вы будете сидеть здесь?

— Вам будет без меня одиноко?

— Перестаньте! Просто вам тоже нужно отдохнуть.

— Если я к вам приду, вы меня прогоните. Ведь так?

— Так.

— Тогда будем целомудренно спать по очереди. Ваша очередь — первая, а я послежу за костром. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи.

Вот так, все просто. И не нужно ничего бояться. И ни о чем лишнем думать тоже не нужно. Просто… Просто ей, кажется, стал нравиться этот красивый и спокойный мужчина. А Майк?.. Сердце так и прыгает, когда она вспоминает Майка. Господи, неужели она влюбилась? Еще не успела остыть после Сида, и тут — все по-новому. Но ведь с Майком не может быть отношений, потому что он друг… и потому что — моложе. И в душе что-то сладко замирает, и хочется снова к нему в объятия… потому что он друг… и потому что — моложе!..

Она заснула, так и не разобравшись в этих приятных противоречиях.

А проснулась от дикого холода. Костер потух. На улице было темно. Рядом с горой мокрых веток сидел Генри.

— Что случилось?

— Я собирался подложить их в огонь, но они совершенно сырые! — Он кивнул на ветки. — Нужно было догадаться вечером принести побольше дров, пока еще они не успели сильно пропитаться водой.

— Генри, мне жутко холодно.

— Я, честно говоря, тоже замерз.

— Вы не ложились! О господи, идите сюда!.. Ну идите, идите, я подвинусь. Или лучше встану.

— Перестаньте молоть чепуху. До рассвета еще два часа, вы не просидите так долго.

— Значит, нам придется лечь вместе.

— А как же мы…

— А так. — Элли подвинулась на край узенького коврика. — Вот вам местечко.

Она легла на спину и сложила руки на груди. Генри осторожно пристроился рядом. Постепенно ее начала бить дрожь, потому что ровно половина тела находилась теперь на голой земле. Или это не от холода ее так трясет?..

Некоторое время они лежали, не шевелясь, и глядя в каменный «потолок».