Оливия Гейтс - Повелеваю - стань моей! Страница 21

— Как насчет партии в шахматы?

Голос Шехаба вывел ее из задумчивости. Фара перевела взгляд на огромную шахматную доску с фигурами, вырезанными из тика и эбенового дерева, и согласно кивнула.

— Тогда начинай.

Фара смело сделала ход пешкой. Шехаб мягко улыбнулся.

— Забыл предупредить. За каждую проигранную фигуру придется расплачиваться: нужно будет снять с себя какую-то вещь.

Фара подняла брови, встречаясь с ним взглядом. В его глазах горел огонь, который передался ей: тело словно охватило жаром. Она представила, как Шехаб обнажается перед ней, и мысль о том, чтобы выиграть партию в шахматы, показалась как никогда заманчивой.

— Идет, — кивнула она.

И полностью сконцентрировалась на игре. Через пять ходов она взяла его ладью и выразительно посмотрела на него.

— Ну, чего ты ждешь?

— Видимо, ты никогда не играла в шахматный стриптиз. — На губах Шехаба заиграла улыбка искусителя. — Тот, кто проигрывает фигуру, должен стоять смирно, пока его, с выдумкой и фантазией, лишают одежды. Ну а в конце победитель получает проигравшего в свое полное распоряжение на неделю.

Фара ответила ему не менее вызывающей улыбкой.

— Какой прекрасный вид шахмат. И правила замечательные.

— Я тоже так считаю и, как создатель игры, весьма польщен, что ее оценили так же высоко, как оцениваю ее я, — скромно сказал Шехаб.

Фара остановилась возле него, обвившись вокруг его тела, как вокруг ствола дерева, сняла ткань, которая была обмотана вокруг его головы, погрузила пальцы в черные густые волосы и очень медленно потянула его лицо к себе. Когда их губы разделяли несколько миллиметров, она чуть прихватила зубами его нижнюю губу, провела по ней языком несколько раз, следя за реакцией Шехаба и с удовольствием отмечая, как расширяются его зрачки, а дыхание становится тяжелым и прерывистым.

Когда она отпустила его, он громко выдохнул и усмехнулся.

— Думаю, если так будет продолжаться и дальше, я буду вынужден пересмотреть свои правила. Ну а пока... — С этими словами он, сделав ход слоном, взял ее коня.

Шехаб заставил Фару опуститься на пол, снял с нее сандалии и принялся ласкать ее ноги, где неожиданно для самой Фары, обнаружилось невероятное количество эрогенных зон. Когда она была уже готова взмолиться, Шехаб сжалился над ней, и игра продолжилась.

Но длилась она недолго. До того момента, пока Шехаб не сделал ход черной королевой. Остановившись у Фары за спиной, он с удовольствием прошептал ей на ухо:

— Шах и мат.

Фара, не отрывая глаз от расставленных на доске фигур, не могла поверить, что такое возможно.

— Бесполезно. Теперь ты моя, и я буду делать с тобой все, что захочу.

Его страстный шепот творил с ней что-то невероятное, но трезвый расчет, с которым она вела всю игру, снова возобладал. Еще немного Фара обдумывала ситуацию, а затем передвинула свою королеву, и руки ее слегка дрожали от триумфа.

— Я была твоей и раньше, если ты не заметил. Но ты, между прочим, поторопился. Это был только шах. А вот теперь — мат. — Она посмотрела на него, не скрывая торжества.

На несколько секунд Шехаб превратился в статую. Лоб его прорезала морщина, а лицо приобрело недоуменное выражение. Неожиданно он засмеялся.

— Клянусь Аллахом! Ты слишком хорошо прятала свой козырь в рукаве, а я, как дурак, потерял голову. Точнее, — поправил он себя, — ты сделала все, чтобы я ее потерял. — Его ладонь легла чуть пониже ее груди, обнаженной благодаря его прежним стараниям.

— Ничего подобного, — слегка задыхаясь, возразила Фара. — Мы находились в равных условиях, так что теперь я буду делать с тобой все, что захочу.

— В любое время. Все что угодно, — с готовностью подтвердил Шехаб.

Выиграв, Фара уже могла больше не сдерживаться. Она обняла Шехаба, прислонилась к его обнаженной груди, на которую пыталась не смотреть во время игры, чувствуя, как тепло и жар его тела передаются ей, воспламеняя и без того кипящую кровь.

— Возьми меня, — тихо приказала она.

***

...Откуда-то послышался непонятный сигнал, похожий на звук электронного сообщения. Шехабу потребовалась целая минута, чтобы осознать, откуда он доносится. Фара лежала рядом, и потому ни о чем, что было за пределами кровати, думать он не мог.

Сигнал прозвучал снова и снова. Только на третий раз Шехаб наконец сообразил, что ему пришло сообщение. Это было весьма некстати, но номер этого телефона был известен лишь трем людям: его дяде и братьям. Он подавил вздох.

— Что это? — недоуменно спросила Фара после третьего сигнала.

Шехаб не двигался, оттягивая момент, когда придется встать с кровати и покинуть Фару, чтобы решитъ вопросы, которые, он был уверен, ему совсем не захочется решать.

— Сообщение. Это или дядя, или мои братья.

Фара слегка нахмурилась и подняла голову с его груди. Шехаб издал короткий стон, увидев, как мечтательное выражение уходит из ее глаз, сменяясь тревогой.

— Что-нибудь серьезное?

— К сожалению, да, иначе они нашли бы другой способ связаться со мной.

— Тогда чего ты медлишь?

С огромной неохотой Шехаб разжал объятия и достал телефон.

Сообщение было от Фарука и содержало всего три слова: «Видеоконференция. Немедленно».

От нехорошего предчувствия у него сжалось сердце.

— Прими душ, пока я разберусь, что случилось, или, если хочешь, поспи. Ночь только начинается, но тебе будет не до сна.

— Звучит многообещающе, — промурлыкала Фара, потягиваясь как кошка и ничуть не смущаясь своей наготы. — Решай свои вопросы и приходи. Я буду ждать.

Шехаб приник к ее сладким губам.

— Бесстыдница, — укорил он ее и встал.

Одеваясь, он старался не смотреть на обольстительную сирену, расположившуюся на его постели. Она влекла его к себе с непреодолимой силой, не догадываясь, о своей власти над ним. Шехаб сжал зубы и все-таки не удержался от соблазна окинуть роскошное женское тело взглядом, а затем поспешил покинуть спальню, опасаясь снова подпасть под ее чары.

В кабинете он включил компьютер и вышел на видеосвязь. На двух из трех экранов появились изображения лиц Фарука и Камаля. Экран с изображением его дяди остался темным. Должно быть, он был по-прежнему болен и слишком слаб. До того дня, когда он передаст корону Джудара своему племяннику и законному наследнику, оставалось совсем немного.

В золотистых глазах Фарука Шехаб прочел ту же благодарность, что читалась в его взгляде несколько недель назад, когда младший брат согласился жениться на неизвестной никому женщине. Но тогда никто из них не думал, что женитьба на ней может сделать счастливым любого мужчину. Теперь Шехаб это знал, как и то, что Фарук оказал ему неоценимую услугу, избавив его от возможных страданий, потому что сама мысль о том, что Фара могла стать женой другого мужчины, даже его брата, вызывала в нем глухую ревность и отчаяние. Он хотел сказать об этом, но тут заговорил Камаль: