Джуди Тейлор - Игра словами Страница 21

Эстер была уверена, что подтвердила его подозрения, и в тысячный раз пожалела, что позволила брату уговорить себя на опасный обман.

Когда они вернулись, Эдвард чувствовал себя гораздо лучше. Приступ мигрени прошел, и он был занят приготовлением ужина.

— Ну, как тебе понравилась прогулка? — спросил он, обняв и поцеловав ее.

Эстер понимала, что все это рассчитано на Гордриджа, но выглядело немного театрально и, к сожалению, несколько запоздало. Теперь жалкие потуги Эдварда не могли принести никакой пользы. Он должен был играть лучше с самого начала!

— Я очень рада, что сходила, — ответила она. — Здесь столько самых разных животных! Всех даже трудно перечислить. Мне больше всего понравились морские котики. Они просто обворожительны! Можно понять, почему Гордридж хочет написать о них.

— А как ты чувствовала себя с ним? — тихо поинтересовался Эдвард, когда шеф скрылся в своей палатке.

Эстер сверкнула глазами.

— Я предпочла бы об этом не говорить!

Эдвард тяжело вздохнул.

— Неужели вы опять вцепились друг другу в горло?

— Он задает слишком много вопросов! — горячо прошептала она. — Эдвард, я поняла, что не могу больше…

— Ну, сестренка! — Он опять обнял ее. — Не говори так, пожалуйста! Ты же видишь: я здесь словно заново родился. Я больше не думаю так много о своей жене и вообще стал чувствовать себя гораздо лучше.

Эстер тут же ощутила угрызения совести и виновато улыбнулась.

— Я постараюсь, хотя и считаю, что это бессмысленно. Но твое счастье значит для меня очень многое.

— А твое — для меня, — сказал он. — Ты же не чувствуешь себя несчастной, правда?

— Нет, я не несчастна. — Она обняла его за талию и заглянула в лицо. — Мне нравится здесь, но я просто ненавижу обман!

Она умолчала, что главной и совершенно неразрешимой проблемой были ее чувства к Филипу Гордриджу. Стоило ей подумать о нем, как он немедленно появился из своей палатки, сменив шорты и тенниску на черные плавки.

— Вы не хотите присоединиться ко мне и пойти поплавать, Эстер? Разумеется, если Эдвард не возражает…

— Ни в малейшей степени! — откликнулся ее брат.

Эстер опять разозлилась. Ей хотелось, чтобы Эдвард хотя бы один раз возразил Гордриджу. Она понимала, что брат изо всех сил старается угодить своему боссу, но надо же поддерживать их легенду! Нет, Эдвард решительно ни в чем не помогает ей!

Больше всего на свете Эстер хотелось поплавать после их утомительного путешествия. Но опять присоединиться к Гордриджу… Впрочем, у нее не было выбора.

Вместо бикини она натянула цельный купальник в темно-вишневых тонах и с благодарностью подумала, что, по крайней мере, у нее теперь есть собственная палатка. Ей было нетрудно жить вместе с Эдвардом, но иногда очень хотелось побыть одной.

Когда она появилась, Гордридж уже рассекал воды океана мощными руками. Эстер предпочла бы погрузиться в тихую заводь, которую открыла накануне, но это выглядело бы так, словно она намеренно избегает его. Поэтому, глубоко вздохнув и задержав дыхание, она легко пробежала по горячему, хрустящему под ногами песку и присоединилась к нему.

К ее удивлению, вода уже не показалась Эстер такой холодной.

— Не заплывайте за скалы, — предупредил ее Гордридж. — Вокруг этих островов очень сильные течения.

Они ныряли и проплывали под водой, насколько позволяло задерживаемое дыхание, а сопровождавшие их разноцветные рыбы вызывали у Эстер полный восторг. Она почувствовала, что напряжение ее спадает.

— Как здорово! — воскликнула Эстер, сияя от истинного удовольствия. — А не сплавать ли нам до тех скал и обратно?

Он улыбнулся.

— Начинайте!

Эстер знала, что не выиграет, — Гордридж был отличным пловцом, — но интересно было попытаться. И в конце она отстала от него всего лишь на несколько ярдов.

— Я поражен! — заявил он, когда они вышли на берег. — Вы отлично плаваете для женщины и можете быть отличным спутником, когда прячете подальше свою ненависть ко мне.

Его комплимент, кажется, не содержал на этот раз никакого подтекста.

— Отнесите мою раздражительность на счет жары, — ответила она, не задумываясь. — В этом нет ничего личного!

— Если это действительно так, — заявил Гордридж, — то я знаю отличный способ вернуть вам хорошее настроение.

Эстер иронически улыбнулась.

— В самом деле? Какой же?

— Я просто возьму и брошу вас в океан!

— Вы не осмелитесь! — смеясь, воскликнула она.

— Я не осмелюсь? — В его голосе послышались угрожающие нотки. — Никогда не спорьте со мной, Эстер! Я не из тех, кто отступает!

Когда они медленно шли по мелководью, Эстер чувствовала себя почти счастливой. Казалось, что они достигли какого-то взаимопонимания; она посмотрела на него с веселой улыбкой и неожиданно закричала от страшной боли, пронзившей ногу. Ее немедленно подхватили сильные руки Гордриджа, и на какое-то сумасшедшее мгновение она забыла про боль. Единственное, что она могла чувствовать — это жар и силу его тела…

— Это скат дазиатис, — мрачно объявил он несколько секунд спустя, осмотрев ногу Эстер. — Они любят греться в прибрежных водах, но я никогда не встречал их здесь. Боюсь, что может возникнуть воспаление, и дня два рана, нанесенная хвостовым шипом, будет болеть.

А Эстер между тем думала, что, пожалуй, стоило испытать эту боль, чтобы почувствовать, с какой заботой относится к ней Гордридж, насколько он был обеспокоен. Когда он осматривал ступню, казалось, та совсем перестала болеть — Эстер ощущала лишь его близость и блаженное волнение, которое, стало уже привычным в его присутствии…

Лишь оказавшись в кровати, горе-путешественница почувствовала саднящую боль; кровь в ноге сильно пульсировала и не давала заснуть. Поразительно, но больше всего ей хотелось, чтобы рядом с ней в этот момент находился Гордридж!

Через щель в палатке Эстер наблюдала рассвет: восхитительные цвета, в которые попеременно окрашивались небо и вода — от серого и фиолетового до красного и золотого. Она слышала ставшие уже знакомыми звуки, издаваемые птицами-пересмешниками, подбиравшими остатки пищи, и стук коготков зяблика по крыше палатки, а потом в ограниченном поле ее зрения появился Гордридж, идущий к кромке воды.

Был прилив, и вода подступила близко к палаткам. Эстер почувствовала знакомый, почти болезненный по своей интенсивности перестук собственного сердца. В это утро на Филипе были белые плавки, которые великолепно подчеркивали загар.

В его походке была грация дикого зверя, и Эстер не могла оторвать глаз от этого прекрасного тела. Он шел с трубкой, маской и какой-то корзинкой. А затем вошел в воду и поплыл к выступающим из моря скалам. Гордридж довольно надолго скрывался под водой, и тогда Эстер был виден только кончик трубки, а потом и его уже нельзя было рассмотреть.