Люси Гордон - Вечный город, вечная любовь Страница 21

— А как мне еще называть тебя? Ты бессердечный, холодный, и безжалостный человек.

— Джули!

— Не трогай меня! Никогда больше не прикасайся ко мне! Возвращайся к Мариэлле и остальным! Они все, что тебе нужно.

Его лицо потемнело.

— Что ты имеешь в виду?

— То, что они используют тебя так же, как ты используешь их. Иди, спи с ними, говори им лживые слова, которые они хотят слышать. Потом откупайся от них. Этот язык они прекрасно понимают. Но не путай меня с ними.

— Теперь весь мир знает, что мне невыносимо видеть, как другой мужчина дотрагивается до тебя. Ты думаешь, я этого хотел?

— Это ты меня заставил танцевать с ним.

— Потому что я сошел с ума от оскорбленной гордости и злости. Каким еще я мог быть, если ты…

— Прекрати, я не хочу ничего слышать. Я улетаю первым же самолетом. Не пытайся остановить меня! Не преследуй меня! Ради Бога, Рико, все кончено!

Теперь он будет клясться, что не перестанет преследовать ее, пока не найдет сына. Но вместо угроз, которых она ожидала, он произнес тихим и грустным голосом:

— Ты собираешься снова меня бросить?

— Я тебе не нужна, — сказала она хрипло. — Возвращайся к своим деньгам и к своей подружке!

— Только одна женщина имеет для меня значение, — сказал он так тихо, словно сам только что осознал это. — Когда-то ты была очень нужна мне. Ты никогда не поймешь, как я нуждался в тебе. Ты оставила ледяную пустоту во мне, а теперь не можешь выносить меня таким, каким я стал. И хочешь снова покинуть меня. Ты называла меня многими именами сегодня. Интересно, как тебе понравится то, как я назову тебя. Трусиха!

Она уставилась на него, потрясенная.

— Может быть, я действительно такой, как ты сказала, — продолжил он. — Жесткий, вероломный, бессердечный, все что угодно. Я вращаюсь среди ничтожных людей. Но только ты знаешь, что раньше я был другим, что я был лучше. Может, тебе лучше действительно уехать. Никто не будет преследовать тебя. Даю слово. Как только ты уедешь, я постараюсь вырвать тебя из своего сердца.

Это была самая страшная из всех угроз.

— Я удостоверюсь, что ты благополучно уехала. — Он издал короткий безрадостный смешок. — Благополучно, какое жалкое слово для нас.

— Рико…

Он замолчал, услышав новые нотки в ее голосе. Он не взглянул на нее, но напрягся, боясь поверить в то, что услышал.

— Рико…

Он быстро обернулся, и в следующее мгновение она уже была в его объятиях. Она рыдала, отчаянно вцепившись в него.

— Не покидай меня, — попросил Рико, — Я не хочу, чтобы ты уезжала.

— Как я могу остаться? Как я могу уехать?

— Я не хотел, чтобы так получилось сегодня вечером. Я обезумел. Я думал, что выдержу, но… О, поцелуй меня.

Он прижался к ее губам со страстью человека, находившегося на грани отчаяния. Его губы были твердыми и горячими. Джули не заметила, как обняла его за шею и ответила на поцелуй. Она никогда не любила его так сильно, как сейчас, когда его одиночество и жажда передались ей.

— Я мог бы убить его, — сказал он. — Как он посмел прикасаться к тебе?

— Ты хотел, чтобы он…

— Проклятье, никогда в жизни.

У Джули закружилась голова. Она была уверена, что им нужно что-то сказать друг другу, но не могла вспомнить, что именно. Страшные обвинения, которые они бросали в лицо друг другу, остались в прошлом. Его страстные поцелуи затмили все дурные воспоминания.

— Рико…

— Нет, — твердо сказал он. — Словами мы только причиняем боль…

Он снова поцеловал ее, не дав ей ответить. Джули поняла, что он теряет контроль, но это только возбудило ее. Контроль над собой она давно уже утратила. Подавляемое столько лет желание вырвалось наружу. Она почти забыла, как все это было, но с Рико время исчезло. Желание превратилось в пламя страсти, охватившее их обоих. Но не смотря на это, она поняла, что Рико пытается сдержать себя. Он сделал шаг назад, тяжело дыша, но не убирал рук с ее плеч.

— Что случилось? — спросила она.

— Скажи мне, что ты уверена, — потребовал он.

— Я уверена. В самом деле.

— Мы сделали столько ошибок. Если это не то, чего ты действительно хочешь…

— Ты сам сказал, что нам не нужны слова.

Теперь уже ничто не могло остановить его. Он быстро снял с нее платье, и ей показалось, что ее сценический имидж утонченной женщины испарился вместе с шикарным платьем. Она снова превратилась в юную девушку, ослепленную любовью и доверчиво вручающую свое сердце любимому.

— Скажи, что ты хочешь меня, — прошептал он. — Обещай мне.

Он целовал ее в паузах между словами, зажигая искорки желания в каждой клеточке ее тела. Она ни о чем не могла думать. Только о том, как она его хочет. Джули прижалась к нему так, словно никогда больше не собиралась отпускать его.

— Я хочу тебя, — прошептала она, увлекая его на постель. — Я всегда хотела тебя… все эти годы.

От него исходил аромат пряностей и земли, солнца и ветра. Его кожа горячей от страсти и гладкой как шелк. Этот человек пробудил ее тело к жизни много лет назад. И оно жаждало только его. Жило только надеждой на его прикосновение.

Его опытные пальцы знали, как коснуться ее, она едва ощущала ласку, но это прикосновение зажигало язычки пламени на ее коже. Он исследовал все изгибы ее тела, безупречную форму груди, тонкую талию, бедра, и каждое прикосновение говорило ей о том, что она всецело принадлежит ему.

Джули отдавалась ему так же доверчиво, как и в первый раз, без страха и тревоги. И он был всем, о чем она могла мечтать. Страстным, нежным, любящим и заботливым. Он занимался с ней любовью медленно, доставляя ей удовольствие, зная, что в конце концов они достигнут наслаждения вместе.

После стольких лет они были незнакомцами, но незнакомцами, знающими друг друга как никто. Спустя годы он приобрел опыт и самоконтроль, но его страсть была прежней, как и восхищение, с которым он прикасался к ее телу.

Это было прекрасно. Она забыла, что на свете существует подобное наслаждение. Как она могла так долго жить без него? Как она сможет снова расстаться с ним?

— Моя любовь, — выдохнула она. — Моя любовь.

— Скажи мне, что ты простила меня, — прошептал он, когда они лежали, обнявшись. — Я очень хочу услышать это.

— Я простила тебя, — промурлыкала она.

Джули все еще была очарована произошедшим. Уличные огни освещали его тело разноцветными бликами. В темноте невозможно было разглядеть детали, только контуры совершенного мужского тела. Она потеряла мальчика, а обрела мужчину.

— О чем ты думаешь? — прошептал он.

— Я ни о чем не думаю, — ответила она, улыбаясь. — Как можно сейчас думать?