Элизабет Хардвиг - Охотница за удачей Страница 21

— На следующий день сразу после ночного дежурства я улетела в Филадельфию, — отчеканила она. — К моему возвращению всех волновали два события: пропажа двух рыболовецких шхун и беременность моей коллеги. Другими словами, у людей было о чем посудачить, кроме тебя. К тому же меня совсем не интересуют твои деньги.

— Совсем? — медленно спросил он, не в силах разобраться в своих чувствах. — Предлагаю включить в контракт еще одно условие. На время нашего брака запрещается заводить романы на стороне.

Взрыв ее смеха ударил его по нервам.

— Тебе не о чем беспокоиться. Поверь мне.

— Не хочешь попросить о том же меня?

— Для меня это не имеет значения.

Он с трудом сдерживался, не понимая причин своего раздражения.

— А как же тот, который называл тебя любимой?

— Его не существует, — коротко ответила она.

— Как это понимать?

Она посмотрела ему прямо в глаза.

— Так уж случилось, что это слово мне действительно нравится. Мне хотелось сохранить его для человека, которого я полюблю. Ты таковым не являешься.

Испытав облегчение, что другого в ее жизни не существует, он тут же пришел в ярость — как она могла отвергнуть его, Мэтью, да еще так грубо. Кто-то должен преподать урок Оливии Шелл. Возможно, он сам этим и займется.

— Ты вроде собиралась сегодня нанести визит адвокату? Проследи, пожалуйста, чтобы мои интересы не пострадали, а когда закончите, захвати с собой контракт. Я встречу тебя, и мы посмотрим его вместе.

— Очень хорошо, — сказала она.

Смех ее растаял, словно его и не было.

Мэтью сел напротив и налил себе кофе.

— Какие новости из мира бизнеса? — спросил он.

Мир бизнеса. Чего ему еще не хватает? Крупная фигура Мэтью дышала уверенностью и силой, мускулы рук перекатывались под кожей при движении. Ей захотелось броситься на него, повалить и зацеловать до бесчувствия. Он потянулся за газетой.

— A-а… пожалуйста, — буркнула она и швырнула в него пачку газет.

— В чем дело?

— Я… я пыталась составить список гостей, — растерянно пробормотала она. — Я даже не знаю, где живут твои родители.

— Мой отец умер.

Лицо у него сделалось замкнутым.

— Когда он умер?

— Тебе не обязательно…

— Мэтью, в субботу мы поженимся, а я не знаю о тебе элементарных вещей!

Кроме того, что, когда ты целуешь меня, я распадаюсь на атомы, мысленно добавила она.

— Мать бросила отца, когда мне было семь лет. После серии громких романов она вышла за французского графа, который живет в замке на Луаре, и с тех пор я ее не видел. Отец умер, когда мне было девятнадцать, и я принял на себя управление делами. У меня есть сестра Стелла; она моложе меня на пять лет, живет в Белфорде, счастлива в замужестве. Ее муж, лишенный честолюбивых амбиций адвокат, практикует в сельской местности. У них двое детей и третий на подходе.

Если не считать сестры, в его краткой биографии полно пробелов, подумала Оливия. Интересно было бы заполнить их.

— Я даже не знаю, сколько тебе лет.

— Тридцать семь. А тебе?

— Двадцать семь. — Чувство юмора в ней одержало верх, и она обезоруживающе улыбнулась. — Какой-то дурдом, правда?

— Да, другого слова не подберешь… Мне нравится твое платье. — Может, она специально для него выбрала?

— Я переоденусь, когда пойду к адвокату. Пожалуй, сделаю это прямо сейчас, чтобы сэкономить время. — Дав ему адрес адвоката и договорившись о времени встречи, она бросила ему: — Пока! — И заторопилась в дом.

Вовремя она ушла, а то повалила бы его сейчас прямо на траву, чтобы заняться любовью. Не могла же она это допустить. Ей еще надо навестить отца, переодеться и привести в порядок свои записи. И никакого секса! Она поручит адвокату поместить эти слова в верху каждой страницы контракта крупными буквами.

К каменному фасаду адвокатской конторы «Джордаш, Харрис и Уильямс» Оливия подъехала слишком рано. Она перешла улицу и зашла в маленькое кафе, где заказала кофе со сливками, и только достала свои записи, чтобы просмотреть их, как услышала мужской голос:

— Оливия! Какой приятный сюрприз!

Она быстро запихнула бумаги обратно в сумку.

— Мелвин?

Он неожиданно поцеловал ее прямо в губы.

Оливия дернула головой и с трудом подавила в себе желание вытереть губы.

— Я приехала вчера. Выхожу замуж.

Улыбка исчезла с его лица, светло-серые глаза стали холодными как зимнее небо.

— Замуж? И кто же этот счастливчик?

— Мэтью Бертрам, который флот Бертрама.

— Ты поражаешь меня! Бертрам? Он ведь убежденный холостяк.

— Мы встретились в Хиброне и полюбили друг друга, — сказала она для ясности. — Как в кино.

Верхний свет упал на ее щеку.

— Похоже, он добился этого побоями, — ухмыльнулся Мелвин.

— Это ты пытался добиться любви побоями, — ответила она.

В тот вечер, когда она в последний раз видела Мелвина, он ударил ее по лицу, оцарапав ей щеку кольцом-печаткой. Неужели она никогда не забудет того злополучного вечера?

Она только что закончила колледж и вместе с подругами собиралась пойти на вечеринку, когда объявился Мелвин. Он сказал, что нашел адрес на ее последней рождественской открытке. Ей было приятно его видеть, все-таки знакомое лицо. Подростками они встречались несколько раз с полного одобрения ее отца Оливия, ни на минуту не задумываясь, по-дружески пригласила его на вечеринку, где пиво и вино лились рекой.

Потом Мелвин проводил ее до квартиры. Его поцелуй на прощание она восприняла как продолжение вечеринки. Но он быстро превратился в более требовательный, а ее сопротивление лишь разгорячило Мелвина. Он стал срывать с нее одежду, лапать. Она в панике отбивалась. Не в силах вырваться из его рук, она закричала, и он ударил ее по лицу. К счастью, ее подруга, жившая в квартире напротив, тоже вернулась с вечеринки и пришла ей на помощь.

Оливию передернуло, как всегда, когда она вспоминала об этом. Видимо, это отразилось на ее лице.

— Брось, Олли, — сказал Мелвин, — все это было так давно, столько воды утекло с тех пор. — Он доверительно склонился к ней. — Ты сделаешь большую ошибку, если выйдешь за Бертрама. За ним тянется вереница романов, и, похоже, конца им не будет. Конечно, когда есть большие деньги… Каждой пассии, когда она ему надоедает, он платит отступные и начинает с новой. Тебе это нужно?

Оливия резко отодвинула чашку с кофе. Ревность неразумное чувство, но причиняет острую боль и унижает. Может, и вправду она всего лишь одна из вереницы тех, кем увлекался Мэтью. Его оружие не кулаки, а поцелуи. Значит, она ничем не отличается от остальных его женщин. Оливия долго молчала.