Айрис Оллби - Две чаши весов Страница 21

Лилит закрыла глаза, стараясь избежать его пронзительного взгляда, и, подчиняясь требованию, сделала вид, что глубоко задумалась. Но это дало лишь короткую передышку. Пришлось вновь посмотреть на него.

— Я надеюсь, — робко произнесла девушка, — что со временем смогу вспомнить. — Она рассчитывала, что такой ответ удовлетворит его, но просчиталась. Рука еще сильнее сжала ее плечо, было ясно, что Хосе настаивает на ответе, понуждает вспомнить выпавшее из памяти имя.

— Ты говорила о своих родителях. Постарайся вспомнить какие-нибудь подробности. — Нетерпеливый взгляд черных глаз подхлестывал ее. — Заставь себя, безымянная красавица!

— Я пытаюсь, — ответила Лилит, презирая себя за вынужденную ложь и надеясь с помощью полуправды уклониться от его настойчивости. Она судорожно искала подходящие слова, которые могли бы вызвать доверие. — Я почти уверена, память скоро восстановится.

Покорный тон, казалось, подействовал на него. Однако его вопросы и реплики, унижающие ее, продолжались довольно долго. Лилит всячески изворачивалась в поисках подходящего выхода из тупика, в который сама себя загнала. Боялась сказать что-нибудь лишнее, стараясь избежать невольной оплошности и проговориться. Одно неосторожное слово могло привести к вспышке ярости, такой же, которая охватывала его всякий раз, когда он заговаривал о бывшей жене. Она понимала, что Хосе никогда не простит ей обмана.

— Былое возвращается неожиданно, — проговорила она заплетающимся языком. — Память восстанавливается в тот момент, когда мозг не подвергается насилию…

Лилит замолчала, боясь взглянуть в глубокие, пристально наблюдающие за ней глаза. Она наклонила голову, рассматривая свои скрещенные пальцы — знак, охраняющий от напастей и бед. Пожалуйста, ну пожалуйста, прекрати свой допрос, перестань пытать меня, оставь меня в покое! — мысленно молилась лгунья.

Увы, остановить его не удавалось.

— Припомни, — настаивал он, — какое имя может означать «приносящая несчастье»? Таких имен на свете раз-два и обчелся.

Как же остановить его? Внезапно, как это случается нередко с женщинами, оказавшимися в затруднительном положении, ее осенило. И хотя она еще никогда не бывала в подобной ситуации, чутье выручило, подсказав выход. Удивительно, но он был чрезвычайно прост. Хосе продолжал держать ее за плечо. Отлично, подумала плутовка. Теперь нужно покрепче прижаться к нему, повернуть голову так, чтобы мои губы коснулись его…

Расчет оказался точным. Как только Лилит ощутила, что он ответил на это движение робким прикосновением к ее губам, то сразу же забыла обо всем на свете, кроме возможности насладиться нежданно-негаданно свалившимся счастьем. Все получилось так, как и было задумано. Хосе радостно встрепенулся, а искусительница постаралась пробудить пока еще дремавшую в нем страсть, которая затмила бы желание заставить ее проговориться о прошлом. Его руки энергичнее заскользили по ее телу, горячее дыхание опалило девичье лицо.

— Ты не должен… — пробормотала она, на какое-то мгновение освобождаясь от его настойчивых губ. — Ты говорил, что не будешь…

— Неужели? — задыхаясь, прошептал он, сжимая ее грудь, прикрытую рубахой. — Считаешь, что я должен остановиться? — Хосе прикоснулся к ее напрягшемуся соску, отчетливо выступавшему под шелковой тканью. — Вот тут я должен остановиться?

— Нет, — умоляюще пролепетала она. — Пожалуйста, Хосе, отпусти меня.

Лилит сказала это машинально, чувствуя, как млеет под его нежными, но настойчивыми ласками, сожалея, что их разделяет ненавистная в этот момент ткань. Она готова сама сбросить с себя эту рубаху и полностью погрузиться в сладкую негу.

Не отрываясь от ее губ, он продолжал поглаживать ставшие твердыми соски. Обрушившаяся на нее как водопад страсть пугала. Голова кружилась. Она потеряла способность различать, больно ей или невыносимо приятно.

Импровизированный поясок Лилит сам собой расстегнулся, и шелковая ткань мягкими складками повисла на ней. Он распахнул рубашку и перед его жадным взором предстали ее маленькие груди. Хосе наклонился и приник к коралловому соску. Боже, как стало приятно, когда кончик языка прошелся по нему. У нее возникло смешанное ощущение: наслаждения и стыда, удовольствия и боли.

— Пожалуйста, Хосе. О, пожалуйста… — Она запнулась. Стыд все же одолел другие чувства. — Не надо! — Однако, несмотря на ее возглас, ничего не изменилось. В сущности, ей и самой не хотелось, чтобы его губы оторвались от соска, Лилит даже не заметила, как он поднял подол ее рубашки до уровня плеч. И вдруг между ними образовался вакуум. Мужчина отшатнулся от нее и был уже, как ей казалось, далеко, далеко…

— Ох, дорогой, — заикаясь произнесла она, с трудом приходя в себя. — Что случилось?

— Нам не следует заниматься любовью здесь, — сказал он хриплым, сдавленным от страсти голосом. — Этого не должно произойти.

— Неужели это место небезопасно? — пробормотала девушка, поправляя рубашку и пытаясь застегнуть поясок.

— Для этого оно совсем не годится, — ответил он, глянув по сторонам. — Старина Карлос или его жена могут появиться в любой момент.

— А кто они? — спросила она, возясь с пуговицами. Лицо покрылось ярким румянцем от мысли, что здесь могли появиться люди и увидеть ее в таком виде.

— Они друзья моей семьи и, кроме того, присматривают за этим домом, — недовольно проговорил Хосе. — Мы должны заняться другими делами, а потом продолжить путь.

— Какие дела ты имеешь в виду? — поинтересовалась Лилит, почувствовав, что к ней возвращается самообладание. — До сих пор ты мне ничего не сказал.

— Мы должны подготовиться к поездке, особенно ты. Пойдем. — Он вышел из машины, обошел ее, двигаясь с присущей ему грациозностью, и открыл дверцу даме.

— Подожди минутку. — Лилит не двигалась, словно приросла к сиденью. — Никак не могу справиться с проклятым поясом. Он все время падает и опять куда-то запропастился.

— Пояс на коврике, около твоих ног, — ответил Хосе и достал его, стараясь не прикасаться к девушке.

Она с капризной гримасой взяла ремешок, подпоясалась и искоса посмотрела на застывшего около машины Хосе. Лилит почувствовала угрызения совести из-за того, что сама спровоцировала его на объятия и поцелуи, только чтобы отбить охоту допрашивать ее, терзать разговорами о памяти, которую она и не думала терять.

Ну что я за человек! — подумала Лилит. Сама вынудила его так себя вести. Во-первых, жуткая лгунья, а во-вторых, потерявшая всякий стыд девица. Она высунула ноги наружу. Голые ступни свело от прикосновения к грубой и холодной поверхности булыжников. Это вернуло ее к действительности. Неприятное физическое ощущение заставило Лилит поежиться. Когда же она вышла из машины и очутилась рядом с Хосе, стало ясно, что реальность не сулит ничего хорошего. Сбросив маску кокетства, она приняла смиренный вид.