Кейт Уолкер - Наслаждение и месть Страница 22

— Ты считаешь, что я должен на все наплевать?

Сейди не знала, что ответить. Она мучительно пыталась понять, как их могли сфотографировать.

— Шторм… — медленно произнесла она, когда ее осенило. — В тот вечер был шторм! То, что я приняла за вспышку молнии…

— Было вспышкой фотоаппарата папарацци, которому ты сообщила, где мы будем, — мрачно подытожил Никос.

— Что? Нет, совсем нет! Как ты можешь подозревать меня в этом? Зачем мне лишние скандалы?

— Ответ заключен в одном слове, — заявил Никос с убийственной язвительностью. — «Терновники».

Не веря тому, что слышит, она нахмурилась и потерла виски — у нее начинала болеть голова. Резкий переход от атмосферы счастливого пробуждения и чувственного удовлетворения к этой чреватой последствиями напряженной обстановке был сильнейшим шоком для нервной системы Сейди. Сейчас, когда Никос держится так агрессивно, ей еще труднее собраться с мыслями.

— Я не понимаю, какое это имеет отношение к «Терновникам».

— Перестань разыгрывать меня, дорогая моя, — презрительно процедил Никос. — Ты думаешь, я не знаю, сколько будет два плюс два?

— Разве это не очевидно?

— Не для меня. Тебе придется объясниться самому.

Никос всплеснул руками с преувеличенной сердитостью и крайне озлобленно выдохнул сквозь стиснутые зубы.

— «Я этого не допущу, мам, — внезапно сказал он. — Я позабочусь об этом. Я все держу под контролем».

На секунду Сейди растерялась, не понимая, о чем он говорит. Потом осознала, что Никос цитирует ее собственный телефонный разговор с матерью, состоявшийся днем ранее.

— Я говорила маме о том, что работаю над свадебной церемонией. Ведь я думала, что организую ее для тебя. — Сейди едва держалась на ногах. Отодвинув от стола стул, она оперлась руками на его спинку, чтобы удержать равновесие. — Я не знаю, о чем ты подумал.

— В «Камбрелли» мы ужинали после того, как ты явилась в мой офис, чтобы попросить, вернее, умолить позволить остаться в «Терновниках».

— Знаю. И это произошло после того, как ты отказался мне помочь.

— Верно. В ответ ты заявила, что сделаешь все возможное, чтобы остаться в особняке.

Поняв ход его мыслей, Сейди почувствовала себя так, будто получила пощечину. Какое счастье, что она имеет возможность опереться о спинку стула! От такой несправедливости у Сейди закружилась голова, ее затошнило.

— Ты действительно веришь в то, что я, добиваясь желаемого, сообщила журналистам о нашей встрече и дала возможность сфотографировать нас?

Быстро и резко наклонив темноволосую голову набок, Никос молчаливо подтвердил, что она мыслит в правильном направлении.

— Но я не понимаю, как это может помочь мне заставить тебя отдать мне «Терновники».

— Нас видели вместе. Предполагалось или подразумевалось, что наши отношения закончены.

— Но это… Это не было… — Сейди остановилась на полуслове, не зная, что сказать.

— О встрече знали только мы. А теперь представь, что о нашей встрече узнают другие, а потом становится известно и о моем присвоении «Терновников». Начинают говорить, что я выбрасываю на улицу мать своей невесты и ее младшего брата. Возникает предположение, что я поступаю так после того, как ты отказалась возобновить со мной отношения.

— Ты думаешь, что я стала бы шантажировать тебя этой фотографией, использовать ее как средство ведения переговоров?!

— Почему нет? Твой отец успешно добивался своего именно таким способом. Дорогая моя Сейди, он гордился бы тобой. Ты определенно многому у него научилась.

— Я ничему не училась!

Вероятно, ей не следовало повышать голос, но, по правде говоря, Сейди было наплевать. Ей надо было как можно убедительнее все объяснить.

— Я ничему не научилась у своего отца и не стала бы учиться! Меня всегда потрясало хладнокровие, с которым он вел дела. Мне это было ненавистно. Мой отец считал, что может управлять чужими судьбами, кстати, как и ты. Я страдала от этого, как и моя мать, а также все, кто оказывался рядом с нами!

— Ты ждешь, что я поверю тебе?

— Ты права. — Внезапно Никос пошел на попятный. Он так повел широкими плечами, что от удивления и неверия она чуть приоткрыла рот. — Сейчас это в самом деле не важно. Кроме того, это упрощает ситуацию.

Услышать подобное Сейди рассчитывала меньше всего. Она так изумилась, что шагнула назад и настороженно посмотрела на Никоса, будто ожидая, что он прямо сейчас изменит облик и превратится в некоего незнакомца.

— Упрощает? Каким образом?

Он взглянул на нее в упор сверкающими золотистыми глазами. А потом улыбнулся. Однако его улыбка нисколько не вдохновила Сейди и не снизила напряжения, которое она ощущала. Наоборот, от ожидания того, что произойдет далее, у нее по спине пробежал холодок.

— Когда мы поженимся, эта газетная статья потеряет актуальность. К тому времени желтая пресса уже получит возможность посмаковать очередную сенсацию.

Сейди озадаченно тряхнула головой, считая, что ослышалась:

— Мы не женимся…

— О, мы женимся! — С силой упершись рукой в стол, Никос наклонился к ней. — Разве это не очевидное решение?

— Не для меня. Ты даже не сделал мне предложения!

«И Никос действительно полагает, что все идет отлично? — растерянно размышляла Сейди. — Да. Похоже, что так».

— Да, но для того, чтобы сделать меня постоянной любовницей!

Если Сейди ожидала увидеть его униженным или даже недовольным, то она сильно заблуждалась.

— А какая причина может быть лучше для того, чтобы быть вместе? — категорично спросил он.

Любовь и забота друг о друге…

Но Сейди не решилась об этом сказать. Не нашла сил, чтобы открыть рот и произнести эти слова. Очевидно, о таких понятиях Никос никогда не задумывался и, вероятно, никогда не задумается в будущем.

— Нам очень хорошо в постели, — продолжал он, подтверждая ее страхи. — Лучше не бывает. С этим ты не должна спорить. Прошлая ночь тому доказательство. Я хочу ее повторения.

— А что получу я? — хрипло выдавила Сейди, ее горло сильно саднило.

Казалось, Никос опять удивился:

— Разве это нужно объяснять? Ты станешь моей женой, будешь купаться в роскоши, иметь все, о чем мечтала. Пока мы вместе, я не посмотрю ни на одну женщину. Я отдам тебе «Терновники» в качестве свадебного подарка. Перепишу этот особняк на твое имя в день нашей свадьбы.

Никос думал, что таким образом рассчитается с ней? Вероятно, он считал, что предлагает ей все, о чем женщина может только грезить. И, конечно, не понимал, отчего она медлит с ответом. Он предлагал ей все, о чем она, по его мнению, мечтала, но ничего из того, чего она действительно хотела.