Паула Роу - Обитель искушений Страница 22

Сердился? Если бы так. Его мучила совесть. Марко оказался прав, потому что Люка ни на минуту не покидало чувство вины.

Когда он наконец посмотрел на свою тетушку, в ее взгляде читалась такая любовь и тревога, что Люку показалось, будто в него врезался потерявший управление поезд.

Роза старалась заменить ему мать, но он постоянно отталкивал ее. Да, иногда случалось, что он подпускал ее к себе и разрешал обнять на свой день рождения или поцеловать на Рождество. Она всегда выступала миротворцем их с Марко стычек и поощряла Люка заниматься учебой.

И Роза встала на его сторону, когда к ней нагрянули журналисты, требуя интервью.

Люк вдруг осознал всю бессодержательность своих обвинений. Он рухнул на диван и начал тереть виски.

– Роза, ты знаешь, сколько усилий я приложил, чтобы добиться желаемого, – подавленно сказал он, глядя на тетушку. – Как я сражался за каждое повышение по служебной лестнице и сделал все для того, чтобы моя репутация оставалась безупречной, потому что репутация Джино таковой не была. Так почему он втянул меня в это дело?

Лучио, он не хотел навредить тебе, – мягко заверила его Роза. – Вокруг творилось настоящее безумие, и я совершенно забыла о завещании мужа. Он всегда хотел подарить это поместье тебе. Это тот самый дом, который он предлагал твоим родителям, когда они переехали в Австралию. Но твой отец отверг наше предложение.

У Люка сжалось сердце, когда он увидел на ее лице едва скрываемую горечь. Эта женщина потеряла своего мужа, человека, которого она любила больше сорока лет, а он пришел в ее дом, чтобы выяснять отношения по поводу каких-то глупых недоразумений.

Смерть умеет расставить все по своим местам.

Роза с тревогой и участием смотрела на Люка. Его щеки горели. Он не мог винить ее за то, что оказался под следствием, или за то, что его начала преследовать пресса.

– Прости, что раньше не сказала тебе правду. – Роза повернулась к Бет и взяла ее за руки. – Бет, ты ведь знаешь, что я бы никогда не причинила тебе боли, – с жаром добавила она.

Бет посмотрела на искреннее выражение лица Розы и вспомнила их задушевные беседы, то, как они вместе смеялись, как ее знакомая давала ей жизненные советы и дарила маленькие подарочки на дни рождения. Бет нравилось ее общество, нравилась сама Роза.

– Бет, ты согрела сердце старой итальянки, – продолжила Роза. – Ты bella. Ты умная. У тебя большое сердце, и ты заслуживаешь, чтобы кто-то заботился о тебе.

Бет мягко отстранилась.

– Роза, но вы обманули меня.

– А чего ты ждала от меня, а? – удивленно спросила та. – Что я буду сидеть и смотреть, как ты сражаешься со своими проблемами один на один? Еще чего! Ты бы никогда не взяла у меня деньги, поэтому я сделала то единственное, что было в моих силах.

– Но прошло столько времени, а вы так ничего и не сказали?

– Я собиралась, – покачала головой Роза. – Но ты была так счастлива, что наконец нашла свое место, и я знала, как ты относишься к разного рода лжи. А вдруг ты решила бы вычеркнуть меня из своей жизни?

Бет хотелось возразить, что через три месяца истечет срок договора об аренде этого дома, и она все равно окажется на улице, но, видя мольбу в глазах тетушки Люка, она промолчала. Бет нужно было решать этот вопрос с Люком, а не с ней, и ей не хотелось, чтобы Роза чувствовала себя еще более виноватой.

Бет вздохнула и посмотрела на хранившего молчание Люка.

– Лучио, – обратилась к нему Роза, – я знаю, что у Джино были свои недостатки, и с ним непросто было ужиться. Но он так гордился тобой. И я горжусь. – На ее глазах заблестели слезы.

– Роза…

– Подожди. Твой дядя был гордым человеком, и эти ужасные обвинения просто подкосили его. Он так сильно любил тебя. – Роза схватила его за руку и крепко сжала. Горько улыбнувшись, она достала из кармана какой-то ключик. – Он оставил для тебя кое-что в ящике своего стола. Пожалуйста, я прошу тебя, пойди и посмотри, что там.

Люк закрыл за собой дверь кабинета Джино и огляделся по сторонам. Все по-прежнему находилось на своих местах, начиная с огромного антикварного стола и заканчивая рядами книг вдоль стен. В воздухе все еще витал аромат дорогого табака и бренди. Люк представил своего дядю, сидящего за столом и попыхивающего сигарой. Но на него смотрел пустой стул, который напоминал дыру в его собственном сердце.

Люк быстро склонился над столом и открыл ящик. Внутри лежал белый конверт с его именем, внутри которого находился какой-то диск.

С мрачным видом Люк достал диск и включил проигрыватель, стоявший на одной из книжных полок. Потом сел за стол и взял в руки пульт.

На столе рядом с пресс-папье лежала перьевая ручка. Люк взял ручку, и улыбка заиграла на его губах. Джино принадлежал к старой школе и предпочитал вести переписку пером и чернилами.

Люк положил ручку обратно и зажмурился. В казино «Афродита» у Джино имелся точно такой же стол, такие же пресс-папье и чернильная ручка. Тот же запах кожи, отполированная мебель и запах сигар.

Казалось, каждая мелочь напоминала Люку о том вечере, который он пытался вычеркнуть из своей памяти.

Чуть раньше в тот день совет директоров выразил ему свое неудовольствие, и Люк был вне себя от ярости. Несмотря на советы держаться от Джино как можно дальше, он ворвался в казино с намерением высказать все, что думает по поводу происходящего. Охрана благоразумно уступила ему дорогу, и доведенный до отчаяния Люк ворвался в кабинет дяди.

Люк глухо застонал. Резкие обвинения, которые он обрушил на голову Джино, сильно разозлили его, ведь его дядя был не из тех, кто не принимает бой.

– Проклятье, Джино! Ты что, используешь казино, чтобы отмывать деньги?

Джино покраснел до корней волос и вскочил с места.

– Нет! И тебе, как никому другому, следует знать об этом!

– Неужели? – прищурился Люк. – Я слышал, что в генеральную прокуратуру направили доказательства твоей вины. Если прокурор считает, что их достаточно для судебного разбирательства, значит, будет достаточно и для вынесения приговора.

– Лучио, я знаю законы.

– Сомневаюсь!

Джино гневно посмотрел на Люка:

– Я не допущу, чтобы ты обвинял меня в том, что я нарушил закон! Я не позволю!

– Мне плевать, если ты и вправду ведешь нечестную игру, но я не хочу, чтобы пострадала моя репутация. Я никому не позволю разрушить мою карьеру.

Всякий раз, заново переживая эти моменты, Люк вспоминал каждое острое слово, каждый отчаянный жест.

Джино начал спорить с ним, но вдруг покраснел, схватился за грудь и рухнул на пол.

Врачи сказали, что его нельзя было спасти, даже если бы сердечный приступ случился в отделении экстренной медицинской помощи. Люка пожирало чувство вины. Искусственное дыхание не принесло никаких результатов, и медикам пришлось оттаскивать Люка от Джино, когда он отказывался поверить, что его дядя уже десять минут как мертв.