Кэтрин Бритт - Целитель сердец Страница 22

— Вы были правы, полагая, что я вас сегодня пригласила не без цели, — сказала она. — Боюсь, что речь пойдет об очень деликатном вопросе, и поскольку он касается также и Триши, то пригласила ее, чтобы принять участие в его обсуждении.

Триша вздрогнула. Как то, что касается Рива, может иметь отношение к ней? Она сидела, испытывая некоторую тревогу.

— Очень интересно, — угрюмо сказал Рив. — Продолжайте, пожалуйста.

— На днях утром вас видели выходящим из виллы «Мари» в вечернем костюме. Было довольно рано. Кажется, это произошло в то утро, когда я вернулась из круиза.

Триша невольно стиснула зубы. Она не сомневалась, что мадам Байи пригласила ее на ужин с какой-то тайной целью. С напряжением она ждала, что ответит Рив, и заметила, что на него это не произвело никакого впечатления. Он спокойно продолжал курить свою сигару.

— Ну и что же тут такого? — спросил он.

Мадам Байи неловко заерзала:

— Рив, это неприятная ситуация для человека в вашем положении. Мадам Греле, проходя мимо виллы, заметила вас. Она возвращалась домой после того, как провела ночь в доме своего сына-врача.

Рив небрежно стряхнул пепел своей сигары в фарфоровую пепельницу.

— Продолжайте же, — протянул он.

— Ну, вы же знаете мадам Греле и ее светскую хронику в местной газете. Она всегда вынюхивает что-нибудь скандальное.

— Почему вы думаете, что я предоставлю ей такую возможность?

— Мадам Греле вчера пила чай у меня и рассказала мне, что в то время, когда она гостила у своего сына, того вызвали к матери Гортензии, которая упала и расшиблась. По его совету Гортензия и ее муж провели ночь у постели пожилой женщины и оставили Тришу одну на вилле «Мари». Возвращаясь домой, мадам видела, как вы выходили из виллы «Мари» рано утром следующего дня.

— Значит, — Рив погасил сигару, — мадам Греле уверена, что я всю ночь провел на вилле «Мари» с мадемуазель?

— Вы ведь знаете мадам Греле, и вы действительно сделали ее своим врагом, когда отказались сделать пластическую операцию лица ее подруге.

Он сердито вздохнул:

— Давайте говорить откровенно. Меня нелегко запугать, и мне совершенно безразлично, что мадам Греле или кто-либо еще думают обо мне. Этой ее подруге уже сделали две пластические операции лица, которые, раз уж на то пошло, я согласился сделать на том основании, что она, занимаясь благотворительностью, регулярно появлялась на публике. Делать третью операцию было бы неразумно. Я не консультант салона красоты, как некоторые считают, хотя я действительно делаю пластические операции лица, если это целесообразно. Как вы хорошо знаете, моя работа связана главным образом с авариями и искалеченными лицами.

Мадам Байи кивнула.

— Да, я знаю и думаю, что нос, который вы подарили Мари-Роз, очарователен. Однако, — она пожала плечами, — вы известная личность и не можете доводить дело до скандала.

На его лице появилась недовольная гримаса.

— Я хорошо понимаю это, однако моя частная жизнь, как ни странно, касается только меня. Но поскольку вы, как друг, озабочены моим благополучием, мне вряд ли необходимо объяснять, что я в тот вечер повез мадемуазель Тришу в ресторан и мы вернулись на виллу только под утро. Мы выпили кофе и разговаривали, не обращая внимания на время.

Мадам Байи встала, подошла к камину, машинально взяла пустой фужер Рива, который она туда раньше поставила, и переставила его на низкий стол рядом с другими. Затем она с согнутыми локтями повернулась, сложила руки вместе, словно умоляя больше не гневаться на нее, и сказала спокойно и с достоинством:

— Я знаю, что вы сердиты, и справедливо, но вы должны понимать, что у меня тоже есть причины для беспокойства. В этом замешана Триша, а она член моей семьи. На мне лежит определенная ответственность, пока нет моего зятя и его жены, и она распространяется также на виллу «Мари».

— Bien sur[15]. — В ответе Рива смешались презрение и гнев, но он сдерживался, ибо того требовала учтивость к хозяйке дома. Рив насмешливо посмотрел на Тришу, которая слушала со смешанными чувствами.

— Cherie, кажется, наш секрет раскрыт. Скажем мадам Байи, что мы более-менее помолвлены?

У Триши перехватило дыхание в горле, ее глаза от удивления расширились. Она закрыла их, чтобы не видеть его насмешливого взгляда, и знала, что он пристально за ней наблюдает. Сначала ей хотелось рассердиться на то, что он так великодушно предлагает ей свою защиту, однако, быстро посмотрев на него, она заметила под его насмешливым взглядом предупреждение. Положение было не из приятных, и при создавшихся обстоятельствах он мог лучше всего справиться с ней, так что ничего больше не оставалось, как сделать вид, что Рив говорит правду.

Карие глаза мадам Байи останавливались то на строгом лице Рива, то на раскрасневшемся личике Триши.

— Это настоящий сюрприз и к тому же неприятный для мадам Греле. Ей придется проглотить эту горькую пилюлю. Она неплохая женщина, но неисправимый романтик. — Она улыбнулась им обоим. — За это следует выпить.

— Merci, — вежливо отказался Рив и посмотрел на свои часы. — К сожалению, мне пора ехать. Вы не против, если Триша уедет со мной?

Их хозяйка казалась немного расстроенной, но ей удалось сохранить достоинство, когда она с сожалением сказала:

— Конечно нет. Теперь я понимаю, что мне следовало подождать со своими расспросами. Мне ужасно жаль, что вечер так закончился, но я надеюсь, это не помешает вам принять мои дальнейшие приглашения, которые, уверяю вас, не будут иметь другой цели, кроме как побыть в вашем обществе и также в обществе Триши. — Она нервно перебирала бусы из черного янтаря, которые она носила на одной ниточке вокруг шеи. — Надеюсь, мы расстаемся друзьями?

— Oui, madame[16]. — Рив встал и вежливо, но холодно улыбнулся.

Триша тоже машинально поднялась, желая поскорее избавиться от этой невыносимой ситуации. «Несомненно, мадам Байи желала нам добра», — невесело подумала она, когда они вышли в холл и мадам Байи сама принесла ее пальто. Рив помог Трише надеть его и повел ее к машине. Они ответили мадам Байи, когда та робко сказала «bon soir», Рив резко нажал на акселератор хорошо натренированной ногой, и машина умчалась.

— Les femmes![17] — вполголоса воскликнул он, сохраняя угрюмое выражение лица.

Из своего угла Триша мельком взглянула на волевой подбородок и тонкие ноздри и почувствовала, как его гнев заполняет пространство между ними на широком сиденье. Она прикусила губу, зная, что эта ситуация для него была столь же неприятна, сколь и для нее, и некоторое время оба не произносили ни слова.