Кэтрин Спэнсер - В голубых канадских водах Страница 22

Глава ВОСЬМАЯ

Как не согласиться с ним? Все, что он сказал, истинная правда. Но какими бы разумными ни казались его доводы, для нее имел значение только один. Она любит его. Глупо, наверно. Нелепо. Особенно учитывая его жестокую оценку их отношений. Но разве можно быть логичной, когда речь идет о нем?

Главное — она хотела его и нуждалась в нем. Она устала плыть против течения. Устала нести свою и чужие ноши.

Но разве можно жить с мужем, который видит в ней только финансовое вложение и мать своих детей?

Лейла подняла голову. Он смотрел на нее. Глаза — холодный, непроницаемый аквамарин. Глаза крутого бизнесмена, который «дожимает» сделку и не намерен отступить ни на сантиметр. И по-прежнему от него исходил магнетизм, который привлек ее при первой же встрече.

Не разумнее ли все же согласиться с его условиями? Разве детям не лучше будет в семье с двумя родителями? А она будет любить его за двоих. И кто знает, может быть, со временем он снова полюбит ее. И на этот раз уже навсегда.

— Хорошо, Данте, мы сделаем по-твоему. Мы поженимся, — быстро выпалила она, опасаясь, что разум опровергнет решение сердца.

Ей удалось сказать это таким же деловым, как у него, тоном.

Данте продолжал сверлить ее холодным, непостижимым взглядом. Наконец он заговорил:

— Так ты согласна, что цена правильная? — Ласковый тон подчеркивал звучавшее в голосе презрение.

Удар был нанесен прямо в сердце. Да, она во многом виновата. Встретив Данте, она без памяти влюбилась в него, и все, что происходило раньше, потеряло всякое значение. Ей казалось неуместным говорить об Энтони, о самоубийстве отца, о стесненных обстоятельствах матери. Но утаенные факты выплывают из темноты.

Она убедилась в этом, заплатив свою цену.

Но если вина ее, то она и исправит ситуацию. Надо ухватиться за то, что осталось от их отношений. И удерживать во что бы то ни стало. Потому что, несмотря на все шрамы, нанесенные разочарованием, в их отношениях было столько ценного и редкого, что это нельзя отбросить. И если она не будет действовать быстро, они никогда не найдут путь друг к другу.

— Я, Данте, делаю это не ради денег, а ради нас. Несмотря ни на что, мы, по-моему, еще сможем сделать наш брак настоящим, если постараемся.

— Тебе, дорогая, лучше заранее знать, что на меня твои доводы не подействуют. Пойми, последнее время ты выставляла меня дураком. А мне не нравится, когда люди хихикают у меня за спиной. Или и того хуже — жалеют.

От его слов сжалось сердце. «Помни, — убеждала она себя, — в глубине души ты веришь, что и он все еще любит тебя».

Однако даже при самом буйном воображении Лейла не могла предположить, какой кошмар ждал ее на следующее же утро.

Она разбирала свой письменный стол, когда распахнулась дверь и в кабинет влетела Гейл.

— Лейла! — воскликнула она. — Я так рада за вас!

— Почему? — удивленно моргнула Лейла.

— О, перестаньте притворяться. Конечно, это и раньше не было большим секретом. Но теперь официально объявлено. Я хотела первой поздравить вас. Данте — мужчина что надо. У него хватило ума выбрать вас из сотни женщин.

— Догадываюсь, — тихо начала Лейла, — вы услышали о нашей…

— О вашей помолвке. Да! Сегодня утром все прочли. — Заметив, что Лейла не понимает, о чем она, Гейл вдруг замолчала и закрыла рот ладонью. — Кажется, кроме вас! Боже милостивый, вы утром не заглядывали во внутреннюю электронную почту?

— Нет. — Лейла не хотела верить, что Данте предпочел такой безличный способ объявить новость.

Но он выбрал именно этот способ. Включив компьютер, она сперва прочла на экране напоминание старшему персоналу по продажам представить на рассмотрение список последних клиентов. Затем напоминание сотрудникам прикрепить на лобовое стекло своих машин разрешение компании, в противном случае автомобиль будет отбуксирован со стоянки за счет владельца. И между этими двумя сообщениями две строчки: «Я рад объявить, что Лейла Коннорс-Ли и я в скором времени поженимся. Данте Росси».

Лейла, оцепенев, смотрела на монитор. Если он старался преуменьшить значение их помолвки, то преуспел в своем намерении. Без зазрения совести он свел их отношения на уровень банальности.

— У вас вовсе не сияющий вид. — Гейл сочувственно оглядела ее.

— Да, — согласилась Лейла. — Только не притворяйтесь, будто не знаете, что я беременна. В конце концов, все стороны моей частной жизни становятся общественным достоянием.

— Простите, если я влезла не в свое дело, —смущенно пробормотала Гейл.

— Нет, нет. — Лейла почувствовала раскаяние. После того как она уехала из Сингапура, ей очень трудно заводить друзей. А Гейл с того дня, как Лейла начала работать в компании, превратилась в ее союзницу и заслуживала лучшего отношения. — Простите меня. Я стала сверхчувствительной. Доктор говорит, что это нормально для будущей матери. Как и многие другие неприятные побочные эффекты. Но это не оправдывает меня. Нельзя выплескивать свое настроение на других.

— А для чего тогда существуют друзья? — Гейл подбадривающе сжала ее локоть. — В любом случае знайте, что многие восхищаются вашими способностями. Чтобы женщина добилась такого потрясающего успеха!

— Спасибо. — Каким-то образом Лейле удалось выжать улыбку. — Я рада, что хоть для чего-то пригодилась.

— Вы удивительная. Очевидно, и Данте так думает. Я работаю здесь почти четыре года и за это время видела, сколько женщин бились, чтобы вызвать у него улыбку. На него ничего не действовало. Мистер Бизнес до носков ботинок! А вы сразили его с первого выстрела! Готовьтесь, сегодня все будет крутиться вокруг этого события. Ой, телефон надрывается. Позвоните, Лейла, если вам что-нибудь понадобится.

Ей и вправду многое понадобится. Вчера вечером Данте выставил свои условия. Сегодня ее очередь. Пусть не думает, что она из тех женщин, что служат половичком для мужчины.

— Разве мы назначили встречу? — удивился он, когда она несколько минут спустя без звонка вошла в его кабинет.

— Нет, Данте. Я не предполагала, что для того, чтобы увидеть своего жениха, я должна записываться на прием. Больше того, никогда бы не подумала, что он объявит о нашей помолвке всему офису, не поговорив сначала со мной.

— Мне и в голову не приходило, что ты хочешь сохранить это в секрете.

— Пусть хоть весь мир узнает, что мы собираемся пожениться, — парировала она. — Но мне не нравится способ, каким ты объявил об этом.

— Правда? — Он постучал концом ручки по столу. — А из-за чего, собственно, ты устраиваешь шум? Объявление краткое, но ни одной буквой не оскорбляющее тебя!

— Зато показывающее потерю чуткости у автора.