Инга Берристер - Любимая, прости... Страница 22

Все начинается с малого, из крохотных ростков вырастают огромные дубы. Что же касается Висенте Перейры, она любила его достаточно сильно, чтобы воспринимать его деспотичные замашки с терпением и спокойствием. Единственное, что ей действительно было нужно, – так это шанс вернуть все на свои места, и ради этого Дженетт была готова на все.

Смахнув непрошенную слезу, она отложила расческу и торопливо спустилась вниз. Скоро должна была приехать машина, чтобы забрать их с Карен.

Из кухни ей навстречу вышла Элизабет с бокалом вина в руке.

– Значит, ты все-таки решилась? – В глоссе ее слышалось явное неодобрение.

– Да.

– Не понимаю, как ты можешь позволять ему вновь делать из себя дуру? – Элизабет бросила на сестру пренебрежительный взгляд. – Он дергает за ниточки подобно кукловоду, и ты делаешь все, что ему захочется!

– Все совсем не так, – вздохнула Дженетт, тронутая тем, что приняла за проявление симпатии, и желая успокоить ее настолько, чтобы иметь возможность выразить свою точку зрения. – Висенте хочет общаться с Карен как можно больше и имеет на это право. Они очень близки друг другу. Увидев их вместе, я поняла, что он важен для девочки не меньше, чем я.

Ярко накрашенные губы Элизабет скривились в презрительной усмешке.

– Хочешь сказать, что бросила любимую работу и переселяешься в Бирмингем исключительно из альтруистических соображений?

Виновато покраснев, Дженетт склонилась над корзинкой, в которой сидел весьма недовольный заточением вольнолюбивый Робин.

– Может быть, я просто пытаюсь исправить некоторые совершенные мною ошибки.

– Почему бы тебе не взглянуть правде в глаза? Ты по-прежнему без ума от Висенте и согласилась на переезд лишь потому, что надеешься вернуться к нему.

– Если и так, – весьма резко заметила Дженетт, – то это мое дело, а вовсе не твое!

Не ожидавшая отпора Элизабет даже открыла рот от удивления.

– Осталась у тебя хоть капля стыда? Где же твоя хваленная гордость?

Вопрос сестры заставил Дженетт задуматься. Именно стыд и гордость обусловили скорость, с которой она разрушила свой брак. Тогда она прислушалась к критическим замечаниям Элизабет, возможно даже слишком внимательно. Ей казалось, что остаться означало бы смириться с изменами мужа. Прекрасно понимая свою слабость во всем, что касается его, Дженетт была особенно строга к себе.

Правда, на этот раз она оказалась вовсе не невинной жертвой, как полагала ранее. Вряд ли Висенте можно было назвать идеальным мужем, однако с ним она была счастлива. Следовало признать, что виделись они не слишком часто, но без него ее жизнь казалось пустой, лишенной всякого смысла.

– Этот самодовольный ублюдок наверняка испытывает сейчас необыкновенное удовлетворение! – воскликнула Элизабет все с тем же презрением в голосе.

Дженетт недоуменно нахмурилась.

– Почему ты так не любишь Висенте?

От возбуждения на щеках сестры проступили красные пятна.

– Мне просто не нравится, как она обращается с тобой! И ты это прекрасно знаешь!

Однако Дженетт по-прежнему не понимала причин столь ярко выраженной агрессивности Элизабет.

– Ну откуда в тебе столько злобы?

На лице сестры неожиданно появилось редкое для нее выражения смущения.

– Может быть… я просто знаю о Висенте вещи, которые тебя бы просто поразили…

Наступило напряженное молчание.

– Что ты имеешь в виду? – спросила наконец Дженетт с беспокойством.

В это время раздался звонок в дверь – за ними приехала машина.

Однако молодая женщина по-прежнему не спускала глаз с сестры.

– Только что ты хотела мне о чем-то рассказать…

– Послушай, не бери в голову, я просто пошутила! – ответила Элизабет и, подойдя к двери, открыла ее шоферу. – Зачем воспринимать все так серьезно?

Однако, даже распрощавшись с сестрой, Дженетт никак не могла выбросить из головы ее слова. Что, если Элизабет действительно знает о Висенте то, что неизвестно ей? До финансового краха сестры ее бутик был весьма моден. Богатые клиентки часто приглашали Элизабет на светские приемы, поэтому весьма возможно, что она могла наслушаться там чего угодно. Однако Дженетт, только что получившая суровый урок в отношении слухов и сплетен, не собиралась позволять себе даже думать о возможности подобного.

По прибытии на новое место жительства она обнаружила, что под названием меблированного помещения скрывалось нечто совсем другое, а именно солидный дом в одном из престижных пригородов города. Холл элегантно отделанного особнячка был украшен цветами, а комнаты находились в такой готовности, что Дженетт никак не могла отделаться от впечатления, что вот-вот войдут настоящие хозяева и спросят, как она здесь оказалась.

Однако на полках в кабинете стояли ее собственные книги, а гардеробе спальни висели ее платья, а детская кроватка Карен уже поджидала прибытия хозяйки очаровательной детской. Даже кухня была снабжена запасом провизии. Истошно мяукавший во время всего путешествия Робин, выпущенный из своей корзины, тут же отправился обследовать садик на заднем дворе.

Зазвонил телефон. И после некоторого промедления Дженетт подняла трубку.

– Хочу услышать откровенное мнение, – раздался голос Висенте.

Знакомый протяжный густой баритон произвел на нее такое впечатление, что она невольно вцепилась в телефонную трубку, как в некий талисман.

– Дом просто замечательный… Правда, он гораздо больше и роскошнее, чем я ожидала.

– В определенные часы будет приходить прислуга, она позаботится обо всем необходимом.

– Зачем такая расточительность? Я сама прекрасно справлюсь! – заявила Дженетт с энтузиазмом.

На другом конце линии Висенте едва слышно хмыкнул. Он прекрасно помнил тот ужасный период после медового месяца, когда ей удалось убедить его, что она в состоянии обойтись без прислуги. Некогда вполне комфортабельное существование Висенте превратилось в настоящий ад. Желание заняться домашним хозяйством накатывало на Дженетт лишь временами, и результаты оказывались плачевными. Пожарная сигнализация срабатывала после каждого включения духовки, холодильник был или пуст, или забит просроченными продуктами. Вещи из химчистки никогда не забирались вовремя, а время от времени, поскольку она вечно забывала, куда их отдала, пропадали без следа. Единственным способом раздобыть свежую рубашку было взять ее из стопки новых, которую Висенте держал в ящике стола в своем офисе.

– Боюсь, что с этим ничего не поделаешь. Прислуга досталась мне вместе с домом, – сообщил он, справедливости полагая, что и ложь бывает во спасение. – В какое время ты купаешь Карен?

От этого неожиданного вопроса Дженетт расцвела.