Кей Мортинсен - Лето перемен Страница 22

Джеки засопел, смешно фыркнул, дрыгнул ногой… и открыл глаза. Очень строго оглядел комнату. И уткнулся было в безопасную грудь тети Вероники, но в этот момент Джон стремительно просунул руку в приоткрытую дверь и запустил музыкальную погремушку в колыбельке. Овечки, коровки, поросята, зайчики и мышата медленно поплыли по кругу под нежные перезвоны маленьких колокольчиков.

Сначала один недоверчивый голубой глаз, а затем и оба уставились на тихо звенящее чудо, а затем Джеки Леконсфилд с веселым смехом потянулся к смешным зверушкам. Вероника поднесла его поближе и стала тихо называть каждого зверька по имени, а Джеки с восторгом ей внимал, таращась на прекрасную игрушку.

— Барашек мой кудрявый, давай-ка посмотрим, не утонули мы за ночь… о-о-о, еще как утонули! Скорее, выбираемся на сушу.

Она оглянулась в поисках Джона, но тот исчез. Пришлось самой обследовать помещение, и вскоре Вероника наливала для Джеки ванну. Они прекрасно провели время, запуская кораблики, уточек, рыбок и одну русалку, а затем, насухо вытерев мальчика, новоиспеченная няня принесла его обратно в комнату.

Она очень боялась, что Джеки будет напуган, но он казался совершенно счастливым и вполне довольным жизнью. Сам отпустил надежный Вероникин палец и быстренько пополз к ящику с игрушками, чтобы изучить его содержимое. Новая комната нравилась Джеки явно намного больше, чем прежняя.

Может, Джон был прав? Всему виной дом Марго и то, что, возможно, происходило в нем с Джеки?

Игрушки были очаровательны и рассчитаны явно не на трехмесячного младенца, значит, Джон покупал их позже, свято веря в то, что сын вернется.

— Эй, маленький вертун! Дай мне застегнуть твои штанишки, а то будешь бродить по дому с голой попой, а все будут показывать пальцем.

Как странно это звучит: «все». В течение двух месяцев их с Джеки мир был абсолютно замкнут, в него не смогла вписаться даже общительная Джованна, а вот теперь мальчику предстоит обрести большую семью. Семью, в которой не будет места Веронике Картер.

Джеки протопал к окошку, сунул палец в рот и уставился на что-то внизу. Вероника поспешно подошла к нему и взглянула. Внизу, на веранде, сидел Джон Леконсфилд и пил кофе. Вероника подхватила Джеки на руки и тихо прошептала:

— Это ПАПА.

Секунды растянулись в вечность. Вероника ждала, забыв о дурацком пари, обо всем на свете — просто веря в чудо. В то, что сейчас Джеки вспомнит своего отца и улыбнется ему…

Чуда не произошло. Пухлая нижняя губка задрожала, голубые глаза наполнились слезами, плюшевый мишка полетел на пол, и Вероника испуганно подхватила Джеки на руки.

— Успокойся, милый, не надо плакать, я ведь с тобой, правда? Хочешь кушать? Отлично. Сейчас мы с тобой пойдем и позавтракаем.

Она бросила еще один взгляд вниз и увидела, что на террасе появился еще один человек, довольно пожилой мужчина. Он что-то горячо говорил Джону и тряс его руку, явно поздравляя молодого лорда со счастливым возвращением сына. Что ж, не будем торопиться. Она спустила Джеки на пол, и он неуклюже затопал рядом с ней, сильно сжимая палец Вероники своей маленькой ручкой.

Разумеется, они заблудились. Найти выход на террасу с первого раза оказалось непосильной задачей, и, в конце концов, они вышли в большую, очень светлую комнату овальной формы, со стеклянным потолком.

Комната была просторной и скупо обставленной, хотя на стенах висели явные раритеты, а в изящной горке сиял и переливался великолепный хрусталь. На одном из стульев повис небрежно брошенный шелковый кардиган, здесь же валялись туфли на высоком каблуке. По всему столу были рассыпаны фотографии. Любопытство пересилило смущение, и Вероника подошла поближе.

Джеки и Джон. Джон и Джеки. Джеки в роддоме. Джон пеленает Джеки. Джон купает Джеки. Носит на руках, смеется, поет ему колыбельную…

Кадры были настоящие, не постановочные, и Вероника с неожиданной нежностью подумала, как же сильно Джон любил и любит этого малыша. На фотографиях лицо молодого отца дышало любовью и счастьем.

При виде следующих снимков Вероника окаменела.

Потрясающая Блондинка и Сногсшибательная Шатенка в вечерних платьях умопомрачительной красоты и стоимости тискали маленького Джеки своими изящными ручонками, ослепительно улыбаясь в камеру.

Гидра ревности жалила разом и сердце, и глаза, и мозги Вероники Картер. Одумайтесь, мисс! Женщины без ума от Джона Леконсфилда, а Джон Леконсфилд без ума от женщин. Что вас так расстроило?

Полезна ли для психики Джеки будет частая смена пассий его папаши? Ответ — категорическое нет!

Вероника закусила губу и крепче сжала руку малыша. Он поднял головенку и солнечно улыбнулся ей, отчего она чуть не зарыдала. Безусловно, она думала о Джеки в первую очередь, но во вторую… Во вторую она просто ревновала, ревновала, как сиамская кошка, ненавидела этих неизвестных красоток и злилась на проклятого лорда-бабника.

— Что будешь кушать, Джеки?

— Соски!

Сосиски так сосиски. Вперед, поищем кухню. Должна же она где-то быть!

Вместо кухни они наконец-то выбрались на веранду, и Джон испуганно поднялся из-за стола, готовый уйти по первому же требованию. Однако Джеки, необычно оживленный и бодрый, начал подпрыгивать на месте и дергать Веронику за руку, не обращая на страшного папу никакого внимания в принципе.

— Соски-и-и!!!

Девушка рассмеялась.

— Твоя удача, ваше лордство! Он так хочет есть, что забыл испугаться. Сиди с нами тихонечко… Джеки, ты куда, малыш!

К ее восторгу и удивлению, маленький упрямый козлик с восторженным воплем кинулся к фонтану, начисто забыв про возлюбленную тетю и многочисленные опасности, поджидающие мальчиков, удаляющихся от своих теть больше, чем на два шага.

Вероника с любовью смотрела, как маленький мужчина упрямо исследует загадочную воду, льющуюся наверх. В следующий момент ее словно жаром обдало. Не слишком ли быстро он освоился? Если так дело пойдет, то она… они с Джоном… Джон с ней…

Но ведь это же здорово! Это замечательно, что Джеки не боится и не плачет. Ее интересы вообще ни при чем, ибо главное в ее жизни — вот этот маленький золотоволосый мальчишка, воркующий с фонтаном посреди благоухания цветущих роз.

Сын красивого лорда, который получил-таки свое право первой ночи.

Еще не получил. Но обязательно получит. А после этого отправит ее обратно, и Веронике Картер останется только удавиться от тоски в оглушительно пустой квартире.

Она сильно побледнела и торопливо взглянула на потенциального насильника. Джон Леконсфилд смотрел только на своего сына, и в глазах его горела любовь.