Ширли Кинг - Близкая и далекая Страница 22

Какой-то инстинкт,– про себя она винила медлительных работников жилищных агентств – удержал Бланш от сдачи своей квартиры внаем, а также от продажи, как советовал Рой. И теперь она очень обрадовалась, когда через день или два после ее возвращения на работу Джейн, слегка смущаясь и извиняясь, намекнула, что собирается снять какую-нибудь квартирку.

Они сидели в обеденном зале для медперсонала, и Бланш, оторвав взгляд от чашки с кофе, удивленно вскинула брови.

– Но мне всегда казалось, что тебе нравится жить вместе с Минной и Клэр. – Три медсестры знали друг друга еще со времен первой стажировки.– Ты всегда говорила, что чем больше народу, тем безопаснее. И кроме того...

Неудобно было об этом говорить, но Джейн могла оказаться не в состоянии оплачивать всю квартиру одна.

Джейн, казалось, целиком сосредоточилась на датском печенье.

– Видишь ли... Ты, наверное, помнишь; я говорила тебе на свадьбе, что Патрик и я...– Тут она сделала неопределенный жест рукой и внезапно улыбнулась.– Он хочет, чтобы мы жили вместе.

– А-а, понимаю.– Патрик был недавно прибывшим врачом-стажером, который уже некоторое время встречался с Джейн.– Я подумала о чем-то подобном, когда увидела, как вы вместе танцевали на свадьбе... Но что скажет мама?! – Бланш покачала головой в притворном осуждении.

– Если повезет, родители ничего не узнают.– Джейн сделала маленький глоток и промокнула рот салфеткой.– Ну, а если им кто-нибудь проболтается... мне просто придется сказать, что большинство женщин моего возраста ведет себя так же. Ты, пожалуй, единственная, кого я знаю, кто не лег в постель до свадьбы.

Видя, как краска заливает лицо подруги. Джейн рассмеялась.

– Мы ведь сейчас о тебе говорим,– пролепетала Бланш.

– Конечно. Так вот, я считаю, что если мой отец ходит в церковь, это еще не означает, что я, его единственная дочь, должна жить, как монахиня.

– О, я не знаю... чем ты занималась до этого...– И они обе захихикали.

Подруги провели когда-то столько часов, обсуждая свои взгляды на жизнь и любовь, что теперь каждая из них, казалось, инстинктивно знала, что чувствует другая.

– Должна тебе сказать,– хорошенькое личико Джейн внезапно стало серьезным,– наверное, это нехорошо, но когда я смотрю на тебя, то чувствую дикую зависть...

– Зависть? Ко мне?– От удивления Бланш не заметила, как капля джема упала на ее кофточку.– Что ты имеешь в виду?

– Ну, если ты не понимаешь, я тебе объясню.– Джейн опять заулыбалась и, лукаво глядя на Бланш, подалась вперед, держа чашку в ладонях.– Мало того что ты заполучила самого соблазнительного мужчину в мире, ты еще и полностью изменилась за эти несколько дней во Франции! Да красней сколько тебе угодно, но это заметили все. Не буду смущать тебя дальше рассказами о том, что думает старый мистер Меркл о причинах такой перемены...

– Джейн!

– О'кей, о'кей. Но у тебя появился румянец, от тебя так и пышет жаром, чего не было прежде. О, я знаю, ты стараешься все это скрыть, но это невозможно, моя дорогая! Вот я и решила, что пора и мне отведать кусочек того пирога, который так понравился тебе...

– Ну, хватит.

Бланш постаралась не дать втянуть себя в этот разговор. В конце концов, они говорили сейчас совсем о другом. У нее было некоторое предубеждение против Патрика: он принадлежал к тому типу молодых докторов, которые присваивают себе право ухаживать за самыми хорошенькими медсестрами, а потом бросают их без колебаний, если какая-нибудь новая кандидатура появляется на горизонте.

– Если ты так уверена в Патрике, Джейн... Я хочу сказать, что это довольно неожиданно.

– Она говорит «неожиданно»! И это ты, которая едва дала мне время сшить платье на свадьбу и купить подарок!

– Ну, это совсем другое.– Бланш опять покраснела и улыбнулась.– Не сердись, Джейн. Я теперь респектабельная замужняя женщина, призванная давать советы.

– Да, да.– Джейн поспешно согласилась, и тут ее голос и манеры стали невероятно вкрадчивыми.– Скажи мне, пожалуйста,– я не имею в виду подробности, я не могу на это рассчитывать... Но уверена: Рой – просто фантастический любовник! О, дорогая,– прижав руку ко рту, она притворилась, что сожалеет о своей бестактности,– я смущаю тебя и себя тоже, мне не следовало спрашивать об этом. Но ведь это так, правда же?

– Какого ответа ты от меня ожидаешь? Если я скажу, что ты чудовищно ошибаешься, не думаю, что ты поверишь мне.

– Из такого ответа я бы сделала свои собственные выводы. Но ты абсолютно права: я бы тебе не поверила. Видишь ли, нельзя не заметить этого мягкого сияния твоих глаз, то, как ты улыбаешься, когда думаешь, что на тебя никто не смотрит... Как будто в тебе все время звучит какая-то мелодия... Но серьезно, как насчет квартиры, Бланш? Есть хоть малейший шанс?

– Конечно, ты можешь переезжать, если хочешь.

Бланш знала, что если в квартире будут жить двое, плата будет им по карману. И, что не менее важно, Джейн будет очень аккуратным жильцом.

– Блестяще! Дай тебе Бог здоровья.– Джейн заторопилась и осушила свою чашку, уже вставая.– Теперь я должна бежать. Может быть, еще успею застать Патрика. Я почти не смела надеяться! Как удачно, что вы с Роем так уютно устроились, и ты можешь сдавать свою квартиру... Ох, и передай ему мой поцелуй, хорошо?

Возвращаясь в отделение, Бланш думала о том, что сказать Рою. Он-то был уверен, что она немедленно продаст квартиру, и будет трудно объяснить ему, почему она решила поступить иначе. Да и себе было трудно это объяснить... Дойдя до этого места в своих размышлениях, Бланш остановилась: ей не хотелось копаться в себе глубже. Она немного боялась того ответа, который бы непременно возник.

С тех пор как они вернулись из Франции, чувство разобщенности между ними усилилось. Рой держался замкнуто и отчужденно, и Бланш чувствовала, что он сердится на нее почти так же, как прежде сердился на Томаса. Она обнаружила, что оказаться самой объектом его осуждения – гораздо более неприятная вещь, чем защищать от него кого бы то ни было.

Они потратили первое воскресное утро на перевоз вещей из ее квартиры. Когда с этим было покончено, Рой спросил:

– Ну, а когда ты думаешь ее продать?

– Я не уверена... еще не решила...

Отвернувшись, Бланш положила кипу бумаг на полку в книжном шкафу. В ее голове вертелась мысль о новой спальне с кроватями, стоящими вплотную друг к другу: он-то принял решение, не советуясь с ней. И это был еще один повод для раздражения. Наверное, было бы лучше, раздраженно думала Бланш, не останавливаясь ни перед чем, настоять на раздельных комнатах... Если бы только у нее хватило духа! А теперь он еще разгуливает перед ней с одним полотенцем на бедрах. Это уж слишком!