Марианна Лесли - Хозяйка Эллиот-мэнора Страница 22

Фред открыл французское окно и вытащил кучу обгоревшей ткани на балкон. В комнату ворвался свежий воздух. Убедившись, что огонь полностью погас и больше никуда не попал, он вернулся к Тори.

Она следила за каждым его движением широко открытыми глазами. У него похолодело все внутри при мысли о том, что могло случиться, не окажись он рядом. Ему хотелось отшлепать ее хорошенько за глупость, за то, что полезла сама гасить огонь и подвергла себя такой опасности.

– О чем ты только думала, Тори, каким образом собиралась справиться с огнем? Посмотри на себя. Ты в одной ночной рубашке и босиком! – Вместе с гневом он старался выплеснуть свой страх за нее.

– А что мне оставалось делать?

– Ты должна была сразу бежать за помощью, а не пытаться погасить огонь сама! – закричал он.

Виктория разозлилась. Какое право он имеет орать на нее?! В тот момент ей некогда было размышлять, что лучше, а что хуже. Она действовала не раздумывая.

– У меня было покрывало, и я бы справилась и без тебя! – тоже прокричала она, гневно уставившись на него.

– Дурочка! Справилась бы она! Что, если бы меня не оказалось поблизости?! А если бы ты упала, ударилась головой и потеряла сознание?! Ты же могла задохнуться от дыма раньше, чем кто-нибудь пришел на помощь!

Фреду хотелось встряхнуть ее хорошенько, а потом крепко-крепко прижать к себе и целовать, целовать, пока страшное видение бездыханного тела Виктории не рассеется.

Он так разозлился потому, что очень испугался за меня, внезапно догадалась Виктория, и ее злость мгновенно испарилась, словно ее и не было.

– Но ты вовремя пришел мне на помощь, и со мной ничего не случилось, – мягко проговорила она и коснулась его руки.

Было заметно, что мягкость ее тона и нежное прикосновение привели его в некоторое замешательство, но он еще не собирался сдаваться.

– На этот раз – да. А если что-нибудь произойдет, когда ты останешься дома одна?

– Тогда оставайся со мной, – тихо попросила она, не убирая ладони с его руки.

Он вздрогнул, словно от удара, затем на миг прикрыл глаза и покачал головой.

– Я не могу, Тори.

– Почему?

Он заглянул в ее широко открытые глаза, и столько в них было растерянности, неуверенности и мольбы, что он застонал от отчаяния. Господи, помоги ему!

Отбросив все сомнения, он подхватил Викторию на руки и понес из комнаты.

– Тебя нужно укутать во что-то теплое и уложить в постель.

– Но у меня пока еще нет других готовых спален, – слабо запротестовала она.

Фред крепче прижал ее к себе.

– Вот и хорошо. Сегодня ты будешь спать в моей комнате.

В комнате Фреда было тихо и сумрачно. Все острые углы смягчались тенями. Мерцающий свет свечей падал на кровать, накрытую атласным покрывалом, делая ее единственным светлым пятном в окружающем полумраке.

Фред все еще не выпускал ее из рук, и она чувствовала себя так уютно и привычно, словно его объятия – именно то место, где ей надлежит находиться, словно они две половинки единого целого, потерявшиеся когда-то и теперь наконец нашедшие друг друга. То же самое ощущение возникло у Виктории сегодня днем, когда они занимались любовью на берегу. Интересно, он чувствует то же самое?

– Куда ты собираешься меня положить? – тихо спросила она.

– На свою кровать. Ты здорово испугалась, тебе нужно согреться и уснуть.

– А где будешь спать ты?

– Обо мне не беспокойся, где-нибудь устроюсь, вон хоть на кушетке.

Значит, он не собирается лечь вместе со мной и любить меня, с тоской подумала она. Ей так хотелось провести хотя бы эту последнюю ночь в его объятиях, но, как видно, этому не суждено сбыться. Она должна смириться с мыслью, что они никогда не будут принадлежать друг другу.

Виктория посмотрела на Фреда, вложив в этот взгляд всю свою любовь и нежность.

– Позволь, я хотя бы взгляну на твои руки.

Он медленно и осторожно опустил ее на пол, дав ей соскользнуть вниз по своему телу. Тонкая атласная сорочка с кружевным лифом не скрывала, а лишь подчеркивала соблазнительную грудь, мягкие, плавные контуры ее тела.

– Ты можешь простудиться, – хрипло прошептал он.

– Не простужусь, – последовал тихий, словно шелест листьев, шепот.

Ее тихий голос задевал какие-то давно забытые, потаенные струны в его душе. Заглянув в ее глаза, он увидел в них мерцающий отблеск пламени свечей. Он предпринимал отчаянные, титанические усилия, чтобы не послать к чертям свое благоразумие и не заняться с ней любовью.

– Не смотри на меня так, Тори, я просто пытаюсь заботиться о тебе, ничего больше, – умоляюще проговорил он, пытаясь убедить в этом скорее себя, чем ее.

– Я знаю, – грустно сказала она, – но не могу тебя понять.

– А что тут непонятного? Ты впустила меня, совершенно чужого тебе человека, в дом, позволила жить здесь, заботилась обо мне, протянула руку помощи тогда, когда я в этом нуждался. Может, в чем-то я и негодяй, но не могу я отплатить тебе за твою доброту черной неблагодарностью. – Он помрачнел. – Точнее, считал, что не могу, но то, что произошло сегодня на берегу…

– Ни слова больше, – произнесла она, мягко приложив палец к его губам. – На берегу произошло то, чего мы оба хотели. Ты ничем меня не обидел, и я уже говорила, что ни о чем не жалею. Не смей даже думать, что ты обидел меня, а вот если ты вздумаешь извиняться за то, что было между нами, я действительно обижусь.

Виктория стояла перед ним, такая красивая, мягкая, с рассыпанными по плечам белокурыми волосами и светящимися нежностью глазами. Фред чувствовал, как исходящие от ее тепла волны разрушают его волю, наполняя желанием. Но она привлекала его не только своей красотой и сексуальностью. Еще никогда ему не приходилось встречать женщины настолько открытой, доверчивой и щедрой. Господи, как же он сможет покинуть ее?!

– Пойду помою руки, – пробормотал Фред и поспешно ретировался в ванную.

Оставшись одна, Виктория задумалась над тем, что услышала от него. Значит, Фред винит себя в том, что поступил неблагородно, поддавшись соблазну и уступив своему желанию. Но ведь это и ее желание тоже! Как он может быть таким слепым? Разве он не видит, не понимает, что происходит с ней? Что она готова быть с ним столько, сколько он пожелает, и ни о чем не пожалеет, даже если больше никогда его не увидит? Однако то, что он принес ее в свою комнату, вселяло хоть слабую, но все-таки надежду. Нет, этой ночью она ни за что не позволит ему сбежать от нее, даже если ей придется поступиться гордостью и сделать то, чего она никогда раньше не делала: соблазнить мужчину против его воли.

Приняв решение, Виктория вздохнула с облегчением и улыбнулась победной улыбкой соблазнительницы, уверенной в своей неотразимости. Она сделает это! У него не останется никаких шансов!