Любовь без сахара (СИ) - "Uma" Страница 22

Косясь на него из положения лежа, я видела, что ему неудобно передо мной за лживую версию, придуманную братом. У меня разболелась душа, — бабушка, объясняя ее местонахождение, указывала на грудь, там сейчас болело сильнее, чем раненые рука и нога. Я спросила о Флойде. В конце концов он едва не стал моим убийцей.

— Полиция его застрелила. Здесь не церемонятся с вооруженными людьми, тем более на территории частной собственности, — ответил Кирилл. — Ну, Алена, у них не было выбора, он бегал по пляжу и угрожал убить нас… Не плачь.

Слезы стекали в уголки моих глаз и текли по векам. Борясь со спазмами в горле, я глотала комок за комком.

— Ты рад, что у нас будет ребенок? — сквозь слезы в моих глазах появилась осторожная радость.

Не отпуская моей руки, Кирилл закивал

— У! Светозаровы внесут тебя в семейные анналы. Это лучшая новость за семнадцать тусклых лет!

«» «»» «»»

Опа! Девушка с Промышленной, сирота при живой матери, помилованная воровка внезапно превратилась в надежду влиятельного семейства. У Кирилла была Жанка, и после нее ни одной беременности жены, любовницы тоже не радовали его «залетами». Дочери Бориса Янине было уже под пятьдесят лет, и она тоже не радовала семью плодовитостью. Делом своей жизни она избрала помощь бездомным животным, на приюты, корма, лечение ею тратились большие деньги. Известный политик Михаил Светозаровов вовсе был бездетным. На трех братьях заканчивалось благополучное продолжение рода Светозаровых. Моя беременность, кажется, всех обрадовала.

В честь меня устроили семейный ужин в «Аркадии», самом пафосном ресторане «Нового Олимпа». Там впервые я сидела (нога на тот момент еще болела, чтобы изящно стоять) рядом с Кириллом. Так приятно было, вцепившись в его руку, молча улыбаться всем и никому. Из моей родни никого не пригласили, — не звать же тетю Жанну, да она и сама не пошла бы.

Янина, прозванная Кириллом собачницей, взялась опекать «кошечку», то есть меня. Ради этого она переехала из столицы в провинцию, откуда Светозаровы никак не могли выкурить Кирилла.

— Мы с тобой прекрасно поладим, — сказала она, присев возле меня. Мадам с бледным лицом, печальным взором и ярким ртом, одетая с тончайшим до рези в глазах вкусом. — Ты любишь животных, собак, кошечек?

— Ни так чтобы очень… — не решилась соврать я, и была прервана Яниной:

— Полюбишь, — успокоила она меня тягучим голосом, годным для чтения лирических стихов. — Откроем с тобой приют для пушистых бедолаг…

Стоя перед зеркалом в своих апартаментах, я выплясывала нечто похожее на пасодобль — ноги широко расставлены, руки в бока, вызывающе опущенная голова готова в любой момент вскинуться и повести тело в бой с собственным отражением. Глаза темные и вызывающе смелые. Чего это я сегодня? Во-первых, нога окончательно зажила, во-вторых, Егошина посадили на семь лет. Я отомщена, и надеялась когда-нибудь простить его. В суде Тимуру дали последнее слово, в котором он попросил у меня прощения, признался в любви и попросил ждать его. С ума сошел! Я вышла из роли страстной танцовщицы, подошла к столу и решила плотно позавтракать.

На страницу в ФБ пришло сообщение от доктора Железняка. Писал он чаще, чем нужно, хотел меня защитить от «клана» Светозаровых и их коварных планов на мою жизнь. Я шутила, что он просто-напросто влюбился в «русскую проститутку» или ненавидел богачей. «Что делаешь? — писал он, — у меня сегодня выходной. А потом отпуск! Можно мне приехать?» У меня брови на лоб полезли от недоумения. Неужели все так далеко зашло?

Раздался звонок в дверь. Небрежно бросив смартфон на диван, я пошла открывать. Каблуки стучали по начищенному до матового блеска паркету, на ходу я поправляла прямое черное платье. Открыла. На пороге с ноги на ногу переминалась Лиза, на меня она смотрела восхищенными голубыми глазами, словно увидела во мне что-то такое, чего раньше не замечала.

— Доброе утро, Алена! Я пришла сказать, что в «Дамское счастье» три артикула от Жужу завезли. — С радостным придыханием заговорила феечка. Когда я жестом пригласила ее войти в прованские апартаменты, она несмело прошла, при это обозревая все жадным взглядом. — Красотень какая! Ты одна тут живешь или с…?

— С Кириллом Андреевичем, — продолжила я, четко выговаривая отчество нашего с Лизой босса. — Он уже ушел. Можем вместе позавтракать, если хочешь. В бутик зайду, но сейчас у меня негусто денег…

Все в «Новом Олимпе» знали, что главный босс ночует у меня. После громкого возвращения с Океана глупо было отрицать очевидное, — ранение Алена Романовна получила в необъявленной войне за любовь Кирилла Светозарова. Сказать: «одержала победу» я не решилась бы пока. Развод Кирилла с Катей шел медленно. То документы неправильно оформлены, то Катя устраивала шоу, в прямом смысле участвуя в теле-шоу, где рассказывала о том, какой ее муж неверный, зависимый от братьев, любящий «молоденьких волчиц» психопат.

Сама я, конечно, не видела, но через десятое лицо в рабочем окружении Кирилла узнала о том, что Белова в пылу скандала получила от мужа позорную пощечину и приказ вернуться в родительский дом.

— Все верно, скандал произошел, пощечина была, — подтвердила Янина интеллигентным тоном, сопровождая слова предупреждающими движениями пальцев. — Однако не советую тебе злорадствовать. Война идет. Твои победы дело случая. Пока Екатерина жена Кирилла и общественное мнение на ее стороне…

— Она хотела меня убить… — напомнила я не слишком уверенно. — А сейчас ходит по шоу, позорит Кирилла, плачется, какая она несчастная…

— Ну факт покушения не доказан, об этом мы знаем только с твоих слов, от которых ты отказалась, — Янина набивалась мне в советчицы, давая мне все новые поводы для размышлений, на которые я боялась обращать внимание. — В глазах Андрея Галахова и его многомиллионной аудитории она обманутая жена. Тут не поспоришь! Иди, докажи обратное!

Доказывать Кирилл ничего не хотел, и мне запретил отвечать на звонки журналистов, не дававшие нам покоя после каждого нового выпуска ток-шоу с участием Кати.

Мы с Лизой сидели на кухне, уминали круассаны и потешались над фотографиями доктора Железняка, которые он регулярно скидывал на ФБ. Будни и досуг русского врача не отличался разнообразием, — работа, дом, велопрогулки в обществе овчарки. Нам нравилось его открытое лицо и умные синие глаза.

— Симпатичный! Я бы замутила с ним, — признала Лиза. — Ко мне подкатывает Иван из охраны Кирилла Андреевича, — имя босса она произносила так, словно боялась меня смутить. — Ой, Алена, он такой… классный, Кирилл Андреевич! Я думаю, все девчонки мечтают о нем…

— Пусть не мечтают, — расплылась я в самодовольной улыбке. — У него есть любимая девушка, и она его любит до крика. Когда-нибудь выйду на смотровую площадку «Нового Олимпа», чтоб крикнуть, — я приставила ладони ко рту и сделала из них громкоговоритель. — Кирилл, я тебя люблю! Пусть все знают…

Любимое эфиопское кофе Кирилла лилось рекой в чашечки из белого фарфора, булки были на грани исчезновения, и мы искрились от хорошего настроения. Не знаю, чем закончились бы наши посиделки, если бы мне не позвонил Кирилл.

19. Нервы и гормоны

Я вспыхнула от радости и приложила к уху смартфон под завистливый взгляд Лизы.

«Почему ты опаздываешь? Забыла о совещании? Селезнев ждет! — раздался в трубке голос Кирилла с деловыми нотами, — давай, цокай ко мне в кабинет, прихвати ноутбук…» Кто бы что ни думал об Алене Романовне, любовнице главного босса, работать мне нравилось, я никогда критически не опаздывала, — на рабочем месте порядок, в голове тоже. Вот и сегодня моё опоздание не превышало десяти минут. Руководители отделов собрались в просторном кабинете Кирилла, и уже сидели за длинным столом. Кто печатал на ноутбуках последние пункты отчетов, кто, как Селезнев, ждали секретарей с бумажками. Таких, впрочем, было меньше. Постепенно пожилых сотрудников заменяли молодыми, продвинутыми в разных областях бизнеса.