Отец подруги. Я его подарок - Алиса Ковалевская Страница 22

Откинулась на спинку сиденья. Карим посмотрел на меня через зеркало в первый раз за всё время пути.

– Как ты себя чувствуешь?

Я только после его вопроса поняла, что держу руку на животе. Снова накатило желание рассказать ему. Враньё – путь в никуда. Но… Что, если я снова забеременею? Он хочет сына. А чего хочу я? Ответ был однозначным и пугающим: я хочу быть с ним.

Посмотрела через зеркало в ответ.

– Хорошо.

И всё-таки я должна сказать ему. Должна.

Но…

***

Спустя несколько часов мы въехали на закрытую территорию отеля. Дорога заняла примерно столько же, сколько перелёт от Москвы до Минеральных вод. Всё, что я смогла разглядеть в кромешной тьме, – сам отель и снег вокруг него.

– Пойдём, – сказал Карим, подав мне раскрытую ладонь. – Понимаю, что ехали долго. Зима. Вчера на дорогу сошёл снег, хорошо, что проехали.

Я вложила ладонь в его и вышла на улицу. От первого же вдоха закружилась голова.

– Свежесть такая, – сказала сонно. Вдохнула снова. Пахло льдом и слегка хвоей.

Карим повёл меня в отель. Из холода я попала в тепло – в широкий освещённый холл. Навстречу нам поспешила девушка. Чёрненькая, темноглазая, в строгом костюме.

– Карим Ренатович, – заулыбалась она, – с приездом. Ваш номер готов. Если что-то ещё понадобится…

Карим поднял руку, и она замолчала. Стояла, как по стойке смирно, и ждала указаний.

Мне опять стало неловко. Потрескавшийся ремешок сумки, серёжки со стекляшками… Чтобы соответствовать обстановке, мне нужно было раздеться догола, да и то наверняка бы нашлось, к чему придраться.

– Лифты там, – показал Карим в сторону. – Иди, я сейчас подойду.

***

Одно движение, и двери номера оказались открытыми. Всё это походило на сон. Как будто накануне я сходила посмотреть фильм о красивой жизни, а потом, во сне, представила себя в роли главной героини.

В комнате был разожжён камин. Я встала напротив и уставилась на огонь.

– Что случилось? – Карим подошёл сзади и положил руки мне на плечи.

Провёл до локтей и повернул меня к себе лицом. Я качнула головой. Пламя отбрасывало тени на ковёр, сам Карим оставался в тени, и огонь освещал его странным рыжеватым светом.

– Никогда не видела настоящий камин.

Его улыбка была странной. Я не смогла понять её, а он отошёл, не оставив мне ни единой возможности. Открыл балкон, и огонь забеспокоился. В комнату ворвался ветер.

Карим поманил меня к себе и показал в темноту.

– А горы ты когда-нибудь видела?

Я всмотрелась во мрак.

– Нет. Я и сейчас их не вижу.

– Не видишь. Они там. – Он показал в сторону. – Завтра будет хорошая погода. Если встанем рано, покажу тебе Эльбрус.

– Эльбрус? – Я повернулась к нему.

Хотела просто встать лицом, а получилось, что прижалась к Кариму. И сразу потеряла дар речи. Ночь снаружи не шла ни в какое сравнение с его взглядом. Я судорожно выдохнула.

– Иди в душ, Яна, – сказал он тихо, вкрадчиво. – День сегодня был долгий, ты устала.

– От чего? От того, что сидела?

Он снял с моих волос заколку. Она была старая, тяжёлая, но красивая. Мамина. Я любила собирать ею волосы, но, когда Карим начал массировать мою голову, застонала от наслаждения. Откинулась на его руку. Его пах твердел, но взгляд не менялся.

– Иди в душ, – помассировав мою голову ещё немного, сказал он.

– А ты?

– А у меня много дел, Яна. Женщины существуют для удовольствия. Но жизнь состоит не из одних удовольствий.

Вопреки своим словам он поцеловал меня. И поцелуй его совсем не походил на убаюкивающий – жаркий, глубокий. Я приоткрыла губы, впустила его язык. Ветер щекотал кожу, в камине потрескивали дрова, но тепло мне было не от огня.

Посмотрела на Карима. Он поймал мой взгляд, погладил по спине.

– Завтра я покажу тебе Эльбрус.

– Так говоришь так, будто он живой.

Он промолчал. Только пальцы скользили по моим волосам, а взгляд проникал в душу.

– Иди в ванную, Яна. И ложись спать.

– А ты?

– А у меня ещё есть дела, – сказал он и отстранил меня. Подтолкнул к закрытой двери, а сам ушёл на балкон и скрылся от меня в темноте.

Глава 11

«Проснёшься, напиши мне», – прочитала я найденную на тумбочке утром записку.

Коротко и по делу, ничего лишнего. Хотела написать сообщение, но передумала. Вначале душ. И с волосами надо что-нибудь сделать. Засыпая, я оставила их распущенными, и даже не представляла, что сейчас делается у меня на голове. В сравнении с женой Карима это пугало. Она всегда выглядела так, будто только вышла из дорогого салона красоты.

***

– Почему не написала? – спросил Карим, только я открыла дверь ванной.

От неожиданности я испуганно вскрикнула. Карим стоял посреди комнаты и смотрел на меня.

– Извини, не хотел тебя пугать.

– Да ничего. Просто не ожидала.

– Как ты себя чувствуешь?

– Хорошо. Давно так крепко не спала.

Я поправила полотенце. Огромное, широкое, оно скрывало меня до коленей, но под ним были только трусики, и это смущало.

– Ты выглядишь намного лучше, чем пару недель назад.

Я замялась, отвела взгляд. Признание зародилось в солнечном сплетении, и я почти готова была сказать правду, сказать, что больше не беременна, но Карим заговорил первым.

– Сейчас Анжелла принесёт тебе вещи. Одевайся и спускайся вниз. Жду тебя в баре.

– Кто такая Анжелла?

– Администратор. Ты её вчера видела.

Я кивнула. Признание растворилось в солнечном свете, проникающем сквозь окно и заливающем комнату. Вместе с ним и страх. Осталась одна неловкость, избавиться от которой я никак не могла, и желание прикоснуться к Кариму. Но делать первый шаг я не хотела. Не хватало только показаться Кариму навязчивой или распущенной.

Он пошёл было к выходу, но вернулся.

– Да… – Достал что-то из кармана. – Совсем забыл.

В его пальцах заблестела цепочка. Он повернул меня к себе спиной и отодвинул в сторону волосы. От легчайшего прикосновения я вспыхнула, тело отозвалось мигом. Дотронулась до упавшей на грудь подвески. Это была бабочка из светлого металла с маленькими голубыми камешками на крыльях.

Карим закрепил замочек цепочки и провёл сзади по моей шее, по спине до полотенца, и внутренний жар стал ещё сильнее.

Я хотела повернуться, но он остановил. Вдел серёжку вначале в одну мочку, потом во вторую.

– Чтобы не видел на тебе твои старые серьги, – сказал, не дав мне и рта раскрыть. – Не хватало ещё, чтобы