Дана Хадсон - Красивый и обаятельный Страница 23

Она сбросила отвратительно мокрые туфли и уселась калачиком, пытаясь отогреть замерзшие ступни. Карен страстно мечтала о горячем чае, но для этого нужно было спуститься вниз, на кухню, а надевать ледяные туфли не хотелось. Идти же босиком по каменным плитам и вовсе было самоубийством.

Прошло около получаса, прежде чем вернулся Иден. В руке у него был ее саквояж. Он небрежно водрузил его на диване рядом с Карен и вопросительно посмотрел на нее в ожидании благодарности. Ей вовсе не хотелось его благодарить, но она вымученно проговорила:

— Большое спасибо. Боюсь только, что в нем нет ничего, что могло пригодиться мне в походных условиях.

Артур удивился.

— Что, даже обуви нет?

— Есть, но туфли. А здесь нужны зимние сапоги.

Он утешающее заметил:

— Ну, как говорится, на безрыбье и рак рыба. Туфли по крайней мере сухие. Я сейчас принесу вам свои носки и вы сможете надеть их вместе с туфлями.

Представив себя в мужских носках, доходивших ей до колена, Карен невольно хихикнула и отказалась.

— Спасибо, не надо. Носки у меня есть свои. Я всегда беру с собой в гости теплые носки. В старинных поместьях обычно очень холодные полы и по вечерам приходится натягивать что-нибудь потеплее.

Он провокационно предложил:

— Если у вас есть фланелевая пижама, не стесняйтесь, надевайте. Я не буду смущаться.

Карен сердито уставилась на него. У нее и в самом деле была удобная теплая пижама, только не фланелевая, а байковая, но признаваться в этом она не собиралась.

— В пижаму я переодеваться не собираюсь. Но одежду поменяю. Выйдите, пожалуйста.

К ее удивлению, Артур без сопротивления вышел из комнаты. Карен переоделась в пушистый свитер, в котором любила ходить в холодноватом родительском доме, и мягкие трикотажные брюки. На ноги с большим удовольствием натянула пушистые носки из ангорской шерсти, от которых ноги сразу согрелись. Но вот дальше возникли проблемы, — туфли на толстые носки ни в какую не надевались.

Карен изучающе посмотрела на пол. Он был грязноват для хождения по нему в одних носках. В дверь раздался деликатный стук, и голос Идена спросил:

— Милая Карен! Можно мне войти?

Поскольку Карен была полностью одета, она милостиво позволила ему это.

Артур вошел и с ироничным поклоном преподнес пару войлочных шлепанцев.

— Нашел это на батарее. Видимо, предыдущие владельцы забыли. А может, просто не взяли, решив, что на новом месте они им будут ни к чему. Лесник с женой отправились куда-то на юг Франции, доживать оставшиеся дни в тепле.

Карен с благодарностью надела шлепанцы, и жизнь стала казаться ей гораздо приятнее, чем еще несколько минут назад.

Иден с непонятным прищуром оглядел ее с ног до головы и проурчал что-то типа «ммм…», как довольный кот при виде сливок.

— Может, спустимся на кухню? Там поуютнее.

Они спустились вниз. Здесь и в самом деле заметно потеплело. Воздух уже не был сыро-промерзлым, хотя до комфортности было еще далеко.

— Я разжег камин в гостиной и включил газовую плиту на кухне. Вода бежит еле-еле, но на вкус вроде ничего. В ванной есть водонагреватель, но когда он нагреет достаточно воды, чтоб принять душ, не представляю. Может быть, к утру.

Карен пустилась в поиски по многочисленным ящикам и шкафчикам.

— Что вы ищите?

— Чай. Я умираю без чая.

Бурча что-то о крайней изнеженности современных дам, Иден принялся ей помогать. Но успехом их поиски не увенчались. Встретившись посредине кухни, они вопросительно посмотрели друг на друга. Видимо, взгляд Карен стал не менее леденящим, чем окружающая температура, потому что Артур бодро предложил:

— Не теряйте бодрости духа, леди! Я уверен, мы что-нибудь да разыщем. Как во всяком уважающем себя английском доме, здесь должна быть кладовка.

Они вышли в коридор, где их до костей сразу пробрал пронизывающий ветерок.

— Что здесь, щели в стенах, что ли? Откуда дует? Окна вроде бы все закрыты. — Иден оглядывался в поисках кладовой. — А, похоже, это она! — И он направился к низкой дверце в глубине коридора.

Дверь распахнулась не сразу, и ему пришлось налечь на нее плечом со всей силы. Но вот дверь с пронзительным скрипом отошла, и они заглянули в приземистое помещение. У входа оказался выключатель, и под потолком загорелся свет, такой же мертвенно-тусклый, как в прихожей.

Пригнув голову, чтоб не удариться о притолоку, Артур вошел первым. За ним, осторожно озираясь, зашла Карен.

— Ну вот, что я говорил! — Иден откровенно обрадовался, увидев небольшую медную кастрюльку, висевшую под самым потолком. — Думаю, что мы разыщем здесь и что-нибудь вроде заварки.

Кладовая вся была заставлена тяжелыми деревянными стеллажами, большей частью пустыми. Но им все-таки удалось разыскать тяжелый чугунок, большой тупой нож и нераскрытую пачку бумажных салфеток. Возле противоположной от входа стены висели пучки пряных трав. Понюхав их, Карен определила:

— Мята, розмарин и шалфей. Интересно, а настоящего чая нет?

Иден заметил еще один пучок, висевший в самом углу.

— А это что? Пахнет довольно приятно.

Карен растерла в руке высохший листик и поднесла к носу.

— Похоже, это кипрей. Вполне сойдет. Не настоящий чай, конечно, но, как говорится, на безрыбье и рак рыба.

Они вернулись на кухню с добычей. Поставив на огонь кастрюльку с водой, Карен скептически спросила:

— Вы будете охотиться?

Иден удивился.

— Это еще зачем?

— А что мы будем есть? Вы же говорили, нам придется сидеть здесь несколько дней.

— Не собираюсь я никого убивать. Я приверженец заповеди «не убий».

Настала очередь Карен высокомерно заметить:

— Да уж, до чего изнежились современные мужчины. Добыть какую-нибудь еду для них непосильная задача.

Лукаво улыбнувшись, Иден вышел из кухни. Карен озадаченно проводила его взглядом. Неужто обиделся на ее безобидные подтрунивания?

Вернувшись через пару минут, Артур с гордым видом взгромоздил перед ней немаленькую корзинку.

— Вот вам еда! И не говорите, что современные мужчины не умеют ее добывать!

Карен вскрикнула, подозрительно уставясь на него:

— Откуда это у вас?

— Из замковой кухни, естественно. Мама не доверяет разного рода кафе вдоль дороги, поэтому всегда дает мне с собой массу всякой снеди. Обычно я выбрасываю ее по приезде в Лондон, но сегодня тот самый случай, когда матушкина забота не пропадет даром.

Карен не хотелось больше говорить. Ей жутко хотелось есть. Что этому способствовало, перенесенный стресс или свежий воздух, она не знала. Бросив в кастрюльку пучок кипрея, она подождала, пока чай приобретет характерный коричневый цвет.