Кэролайн Андерсон - Три заветных слова Страница 23

— Пожалуйста, Джио. Уходи.

— Я не могу бросить тебя в таком состоянии.

— Ты собираешься сидеть тут, пока я не рожу? Тогда у меня есть новость, Валтьери: беременность длится девять месяцев! Мне осталось восемь с небольшим. Так что вспомни, где находится дверь, и воспользуйся ею.

— Я несу ответственность за тебя и за ребенка.

Анита закатила глаза:

— Джованни Валтьери, я неоднократно выслушивала твое мнение на сей счет, пока меня не стало тошнить от этого. Неужели я поверю, что ты изменился? Перестань. Ты пытаешься проявить благородство, но, поверь, мне это не нужно. Я в порядке.

— Правда? Ты уверена? Дело в том, что я точно не в порядке. Мне кажется, будто мир перевернулся с ног на голову. И, если ты чувствуешь то же самое, я не позволю тебе оставаться одной.

Анита удивленно уставилась на Джио. Он впервые в жизни искренне говорил о своих эмоциях. Кстати, он прав. Она действительно чувствовала, как ее мир перевернулся. Ребенок — давняя мечта Аниты, но все вышло не так, как ей хотелось. Джио сделал предложение из благородства, однако ни слова не сказал о любви.

Ей снова захотелось плакать.

— Я не выйду за тебя, Джио.

— Это я уже понял. Но ты носишь моего ребенка. Мы вдвоем зачали его, и я не оставлю тебя без поддержки.

— Ты можешь купить нижнее белье для беременных, — попыталась пошутить Анита.

Но он лишь посмотрел на нее со странной болью в глазах.

— Анита, пожалуйста, — тихо проговорил Джио, и эта боль послышалась в голосе. — Ты не представляешь, как это важно для меня. Доверься мне.

Она рассмеялась:

— Ты просишь довериться тебе, однако не можешь объяснить, что тебя тревожит. С тобой произошло что-то плохое. Расскажи.

— Не могу. Но это не имеет никакого отношения к тебе. Это не твоя вина. Я сделал кое-что не так. Или не сделал того, что должен был. Мне следовало поступить иначе, но ничего изменить нельзя.

— Расскажи, — умоляла его Анита.

— Не сейчас. Может, немного позже. На этот раз я должен все сделать правильно. Я должен быть рядом с нашим ребенком, а значит, рядом с тобой.

На этот раз?!

— Не обязательно. Я не собираюсь запрещать тебе видеться с ним.

— Но так и будет. Если мы не поженимся, ты невольно отнимешь у меня большую часть жизни ребенка. Я хочу быть рядом во время беременности, ощущать, как малыш шевелится, ходить на УЗИ, быть с тобой при родах и каждый день после. Это невероятно важно для меня.

— Раньше ты не хотел быть со мной, — обиженно заметила она. — Ты просто ушел утром, а вернувшись, разорвал наши отношения, ничего не объяснив. Ты хоть понимаешь, как это меня ранило, Джио? Мое сердце разорвалось.

— Прости, — хрипло произнес он. — Я не хотел причинить тебе боль.

— Я думала, что умру. У меня было все, о чем я мечтала, а ты отнял это все без предупреждения. Поскольку я забеременела, ты желаешь снова войти в мою жизнь, хотя по-прежнему не решаешься сказать, что любишь меня. Почему?

Страдание в ее голосе ранило его.

— Потому что сейчас все обстоит иначе, — произнес Джио. — Речь идет не о желаниях, а о правах. Ребенок имеет право на обоих родителей и на защиту.

— Он будет защищен.

— Да. Я об этом позабочусь.

«На этот раз я должен все сделать правильно». Что Джио имел в виду? Когда все было неправильно? Он совершил что-то, чего не мог изменить?

По спине Аниты пробежал холодок. Пять лет назад Джио резко порвал с ней. Возможно, причина как-то связана с ребенком?

«О, Джио, скажи же. Скажи, что тебя терзает? Что не позволяет нам быть вместе?»

Анита закрыла глаза, сосчитала до десяти и сдалась.

— Что ты собираешься делать? — спросила она, и плечи Джио опустились, словно с них сняли тяжелый груз.

— Я перееду в твой дом и буду следить за тобой, приносить тебе все необходимое — в общем, делать то, что захочешь.

— То есть будешь вести себя так, словно мы женаты?

— Нет, если ты этого не хочешь. Спать буду в другой комнате.

— По-моему, в нашем случае это лишнее. Мы уже были достаточно близки.

Да, были, но достаточно ли? Эмоционально они оставались независимыми людьми. Джио никогда не говорил, что любит ее, никогда не намекал на их будущее — по крайней мере до того, как заявил, что они должны пожениться.

А Аните было необходимо хотя бы минимальное доверие.

Однако Джио еще не до конца доверился ей, иначе он объяснил бы причину своего беспокойства. Но он пытается, идет к этому. Шаг за шагом.

Но спать в разных комнатах? Если она согласится, сможет ли он когда-нибудь открыться ей? Разве не лучше держаться ближе друг к другу?

Молодой женщине стало ясно, что не одна она страдала.

— Твое постельное белье в стиральной машине, — бросила она, проигнорировав тот факт, что белье можно высушить. — Так что, если ты останешься, придется спать со мной.

— Я справлюсь. Сейчас вернусь к Луке и заберу свои вещи. Скоро приеду. И не говори родителям сама, мы сделаем это вместе.

— Мой отец будет гнать тебя в церковь с ружьем наперевес, — предупредила Анита, и Джио грустно улыбнулся:

— Разумно. Было бы здорово, если бы он был на моей стороне. Ладно, увидимся позже. Я ненадолго.

Первой остановкой Джио был семейный особняк.

Он вошел в просторную кухню и обнаружил всех, включая Луку и Изабель, сидящими за столом. Родственники молча смотрели на него.

— Джованни, — мягко сказала мять. Ее лицо было обеспокоенным. — Что с тобой? Выглядишь так, будто встретил привидение.

Он с трудом сглотнул. Она права. Чертовски права.

— Я в порядке. Я… я хочу сообщить вам кое-что.

Лука поспешно встал:

— Эй, детишки, пошли со мной, я вам кое-что покажу.

— Но мы хотим поиграть с Джио! — захныкала Лавиния.

— Потом.

Лука выпроводил детей.

— Ну? — поторопил отец. — В чем дело? Выкладывай.

Джио сделал глубокий вдох:

— У нас с Анитой будет ребенок. И — пока вы не спросили — мы не собираемся жениться.

Обрадовавшаяся было мать застыла, ее улыбка погасла. Она открыла рот от удивления:

— Но… Я не понимаю. Ведь ты любишь ее!

Джио мягко засмеялся:

— Нет, мама. Я не люблю ее, то есть не совсем так люблю. Нас просто слегка занесло.

— И тебе не хватило ума предохраняться? — проревел отец.

— Мы предохранялись. Каждый раз. И не тебе меня учить. Я прекрасно знаю, как рано у вас родился Массимо.

Витторио Валтьери покраснел, но тут вступила мать:

— Мы были обручены. А вы нет. Ты любишь Аниту, как бы ты это ни отрицал. Так почему не сделал ей предложение?

— Ты ошибаешься, — небрежно бросил Джио, садясь на место Луки и беря его бокал. — Я сделал предложение, но она его отвергла.