Линдсей Армстронг - Строптивая жена Страница 23

Тут-то и проявился ее необузданный характер, с которым она сама часто боролась. Ей вообще-то удавалось сдерживать свою порывистость, но только когда это касалось работы. И все равно иногда она теряла контроль над собой…

— О, нет, не делай этого, Фрейзер, — сказала она жалостно и присела на пятки, забывая про боль в лодыжке.

Он покачнулся и иронически взглянул на нее.

— Не делать что, Роза?

— Думаешь, что ты командуешь парадом? Думаешь, можно так просто поцеловать меня, разбудить все чувства и желания и потом уйти? Думаешь, что можешь угрожать мне, обманывать и шантажировать?

— Если ты считаешь, что от тебя легко уйти, то ты не права, — сказал он резко, затем, помолчав, добавил: — Любопытно, а как ты сможешь заставить меня остаться?

— А вот так, — дерзко сказала она, и в глазах ее блеснул дьявольский зеленый огонек. Она стащила через голову футболку и отбросила ее.

— Роза… — Он сжал зубы.

Она развязала ленточку, которой были собраны ее волосы, и медленно распустила их. Мягкой золотистой волной они упали на обнаженные, цвета слоновой кости плечи. Заметив, что его взгляд остановился на белом бюстгальтере с вышитыми на нем бутонами роз, она расстегнула его и отбросила прочь.

Фрейзер не отрываясь смотрел на нее, как бы изучая тонкую кожу ее плеч, по которым рассыпались роскошные волосы, ее упругие, высокие маленькие груди и тонкую талию, исчезающую в шортах, ее стройные бедра, и, сжав ее запястья одной рукой, сказал:

— Остановись. Я знаю, ты будешь потом сожалеть об этом.

— Нет, не буду, — возразила она, приподняв голову. — И я скажу, почему. Я никогда еще не испытывала такого удовольствия, какое испытала с тобой, когда мы целовались. И это по крайней мере мой собственный выбор.

Он резко отпустил ее запястья.

— И ты думаешь, что только в таком чертовском настроении ты способна заниматься любовью, Роза?

Она пожала плечами и гордо откинулась назад, на пятки, обнаженная до талии, положив руки на бедра.

— А я думаю, что не следовало целовать меня так, Фрейзер Росс.

— И теперь я должен заплатить штраф? — сказал он мягко и как бы обреченно. — Или ответить «нет» и ускользнуть?

— Это зависит от тебя.

— Если бы я был уверен, что ты осознаешь, что делаешь, Роза, — сказал он примирительно, — то я…

— Осознаю.

В течение нескольких секунд Фрейзер молча смотрел на нее, затем прикоснулся рукой к ее груди и почувствовал, как бархатный сосок твердеет под его пальцами. Он взглянул на ее грудь, затем в глаза, которые смотрели гордо и сурово. И, со стоном заключив Розу в объятия, упал с ней на постель.

— Ты — необыкновенная. Я никогда не встречал такой, как ты, — сказал Фрейзер, уткнувшись в ее волосы.

— Я… — всем своим существом она ощутила силу его желания, — я… ин… иногда не совсем уверена в себе, ты знаешь. Но есть несколько вещей, которые я должна сделать, чтобы…

— Тише. — Он притронулся пальцем к ее губам. — Я знаю, ты такая утонченная.

Все происходило как в том памятном медленном танце. И это было откровением для Розы. Она сначала собиралась сказать Фрейзеру об этом, но затем передумала.

То уютное, уединенное место, которое она представляла себе во время первой встречи, стало реальностью, когда он выключил, пользуясь пультом дистанционного управления, все лампы, кроме одной. Затем снял с себя рубашку и снова обнял Розу.

— Теперь мы единое целое, — сказал он глухо.

— А ты… ты действительно представлял себе все это в тот вечер, в наш первый вечер? — спросила она с робкой улыбкой.

Фрейзер удерживал Розу перед собой на вытянутых руках, и свет ночника мягко оттенял разные тона их кожи: ее — цвета слоновой кости, его — бронзовой от загара. Нежность и хрупкость ее тела резко контрастировали с его мускулистыми руками и грудью.

— Действительно, я представлял себе это, эту странную фантазию. Тебя без одежды.

Ее глаза расширились.

— И я тоже.

Его губы прошептали:

— Я верю тебе. — Он нежно прикоснулся к ее грудям и почувствовал, как они вздымаются и опускаются в такт ее учащенному дыханию. Он крепко прижал ее к себе.

— Не слишком ли много одежды? — спросила она низким голосом, нервно посмеиваясь.

— Неужели?

— Да, на мне в тот вечер было меньше надето.

— Это нетрудно исправить. — Он положил Розу на спину и расслабил ремень на ее шортах. А когда они были сняты, посмотрел в ее глаза и поддразнил: — Все еще тесно?

Ее трусики соответствовали бюстгальтеру — тот же белый хлопок с вышитыми бутонами роз.

— Да, — прошептала Роза.

Фрейзер склонился над ней и поцеловал ее.

— Бутоны роз… — промурлыкал он. — Как верно.

— Почему ты так говоришь? — Она задвигалась, когда он начал раздевать ее.

— Нежный и благоухающий цветок среди шипов. — Ее трусики сползли с лодыжек, и он занялся остатками своей одежды.

Роза повернулась на бок и, опершись щекой на руку, подумала, как романтично было бы, если бы все происходило на пиратском судне и она была бы его пленницей…

— Чему ты так таинственно улыбаешься? — спросил он, обернувшись к Розе.

Как только они оказались лицом друг к другу, а тела их соприкоснулись, все ее чувства вспыхнули с новой силой.

— Просто фантазии, — ответила она. — Неужели я действительно такая колючая?

— Расскажи мне о своих фантазиях. — Он скользнул рукой вниз по ее спине и остановился на бедре. — И я расскажу, какая ты колючая.

Ее губы дрогнули.

— Я представила себя наложницей на борту твоего галиона…

— Желанной?

— Да. Если сказать…

— Не надо.

— Не надо что?

— Испортишь мгновение. Пусть так и будет. Считай, что я пират-любовник. — В его черных глазах появилась насмешка.

— Мне нравится. Может быть, я не буду выглядеть слишком колючей на этом фоне. — Она придвинулась ближе и обняла его за шею.

— Даже самые нежные розы имеют шипы. — И он приник к ее груди.

— Фрейзер, — выдохнула Роза.

Все лампы были уже погашены, и лунный свет струился в комнату, освещая стены веранды, покрытые кафелем: как будто серебряные листья на морозе.

Фрейзер собрал все подушки в одну кучу и оперся на них спиной. Роза сидела на его бедрах обнаженная и прекрасная. Его руки как бы изучали ее тело, они были везде, ласкали, гладили, дразнили. И везде, в самых потаенных уголках ее тела, они находили трепетный отклик. Роза возвращала ему ласки, поглаживая его грудь, запуская свои пальцы в жесткие черные волосы, чувствуя, как с каждым восхитительным мгновением их движения становятся все более ритмичными и слаженными.