Дайан Левинг - Вернись, любовь! Страница 23

Братья раскрыли рты от удивления. Джаспер моментально успокоился и опустился в кресло, потирая лоб ладонью. Коул, засунув большие пальцы за ремень брюк и широко расставив ноги — ковбой, да и только, — высоко поднял голову и заявил:

— Я действительно виноват лишь в том, что был рад тебя видеть. Однако я считаю своим долгом поговорить с Арнольдом. Клянусь, никакого скандала не будет. Я умею очаровывать людей.

— Боюсь, на моего жениха твое сказочное обаяние не подействует. К тому же будет лучше, если Арнольд тебя вообще никогда больше не увидит.

— Но, дорогая, это же невозможно! — встревоженно произнес Росс, переглянувшись с Эдвардом. — Нэнси и Эстер наконец приедут к нам, и мы хотели устроить настоящий семейный ужин.

— Или я, или Коул! — решив пойти ва-банк, сказала Валери.

Никто не ожидал от нее подобного ультиматума. Братья застыли, словно громом пораженные. Коул хмыкнул: он искренне наслаждался ситуацией и с интересом ждал, что же будет дальше.

Так и знала, что не удастся его задеть, огорчилась Валери.

Эдвард и Росс уставились на Джаспера, который обычно принимал все ответственные решения. Тот виновато взглянул на Коула, снова потупился и тихо произнес:

— Ты ведешь себя, как маленькая капризная девочка, Валери…

— Я слышу это постоянно. Пора бы уже смириться с тем, что у меня такой ужасный характер.

— И тем не менее… — словно не слыша ее, продолжил Джаспер. — Раз ты поставила нас перед выбором… Кажется, все здесь присутствующие понимают, чем это кончится.

— А конкретно? — настаивала Валери. — Неужели так трудно ответить на простой вопрос: я или Коул?

— Это вовсе не простой вопрос.

— В последний раз спрашиваю: я или он?! — рявкнула она.

— Безусловно, ты.

— Вот и хорошо, — улыбнулась Валери и, подойдя к Коулу, взяла его под руку и потащила к двери. — Вечером увидимся. Надеюсь, Арнольд все же согласится присутствовать на нашем семейном ужине.

— Она затеяла это только для того, чтобы унизить Коула? — спросил Росс через несколько минут, которые братья провели в молчании.

— Нет, Валери прекрасно понимала, что Коул лишь посмеется над ее нелепым ультиматумом, — вздохнул Джаспер. — Она хотела почувствовать себя хозяйкой. Показать нам, что имеет над нами власть.

— Мы вечно идем у нее на поводу, — сердито произнес Эдвард. — Кто-нибудь уже должен выпороть как следует эту девчонку! Хотя бы раз в жизни!

— Все равно не поможет, — закончил разговор Росс, а братья лишь грустно кивнули, соглашаясь с ним.

9

— Ну и зачем ты устроила это представление? — Коул включил зажигание в своем автомобиле, взятом напрокат, и принялся ждать, когда мотор прогреется.

— Я не собираюсь посвящать тебя в свои планы, — сказала Валери и достала из сумочки помаду и зеркальце, чтобы накрасить губы. — Ты все равно ничего не поймешь.

— Где уж мне. Я же такой тупой.

— Неправда. Разве ты не помнишь, как мы с тобой кричали друг на друга, пока не охрипли? — Он грустно улыбнулся. — Я был молод, мне было тяжело принять верное решение. Валери, я очень жалел, что уехал без тебя. И много раз собирался вернуться, но страх причинить тебе еще большую боль останавливал меня.

— Ты серьезно? — Ее глаза доверчиво распахнулись.

— Клянусь, я не лгу. Ты была чистой и наивной, но в то же время такой порочной. Всем сердцем и душой влюбилась в меня, но так расчетливо действовала, когда решила меня соблазнить. Ты вся состоишь из противоречий. Ты до сих пор такая. И это меня пугает. И восхищает. Я страшно скучал по тебе. Винил себя во всем, что произошло. Кроме тебя и твоих братьев, у меня никого не было.

— А твоя мать?

— Это не то, ты же понимаешь. Мы с ней никогда не были по-настоящему близки. Я благодарен ей за то, что она для меня сделала. Однако мне всегда казалось, что мы с ней чужие люди. А твоя семья стала и моей семьей.

— Поэтому ты не был на похоронах матери?

Коул ударил кулаком по приборной доске, а потом обхватил голову руками.

— Ох, Валери, твои слова хлещут посильнее плетки…

Она погладила Коула по волосам, потом подсела ближе, но все еще не решалась обнять его.

— Прости.

Он выпрямился, откинулся на спинку сиденья, уставился в потолок. В его глазах было столько боли, что Валери сама чуть не расплакалась.

— Я не приезжал потому, что мне было стыдно, — произнес он после долгого молчания. — Я сбежал из Мемфиса, оставив мать на попечение сиделки, потому что боялся ответственности. Сбежал от тебя, от матери, от друзей… Лишь бы забыть обо всех проблемах. Я с такой радостью ухватился за возможность уехать, будто это был мой последний шанс. Мне ужасно стыдно, Валери. Я всегда буду помнить о том, что струсил и тем самым подвел многих людей, которых действительно любил.

— И которые любили тебя, — еле слышно произнесла Валери.

— Да. Теперь ты лучше меня понимаешь?

— Я и тогда понимала, почему ты предпочел исчезнуть. Была бы я чуть старше и мудрее, не восприняла бы твое бегство как личную трагедию. Сейчас я уехала бы за тобой и попыталась бы тебе помочь разобраться в себе и решить проблемы. Однако пять лет назад мне казалось, что мир рухнул на голову. Твой неожиданный отъезд перевернул всю мою жизнь. Нет-нет, не оправдывайся. В глубине души я тебя простила. Вот только недосказанность меня убивала. Встретившись с тобой снова, я поняла, что душа все еще болит. Но вот мы поговорили, и мне стало легче.

— Мне тоже. — Он взял ее за руку. — Прости за все, Валери. Если можешь.

— Прощаю. — На ее губах появилась грустная усмешка. — Но объясни мне еще кое-что.

— Говори.

— Коул, зачем ты пытаешься снова пробудить во мне прежние чувства?

— Мужское эго. Увидел тебя с другим мужчиной и не выдержал, заревновал. Как это так: Валери клялась мне в вечной любви, а тут прошло всего пять лет после нашего расставания, и вот она уже собирается замуж?

Они рассмеялись. Жизнь, которая казалась Валери скучной и тусклой, вдруг снова обрела краски.

— Наверное, нам уже пора ехать, — весело сказала Валери. — Мы уже слишком давно здесь сидим. Братья могут заподозрить неладное. А я им потом не докажу, что всего лишь разговаривала с тобой по душам.

Пока они ехали к Арнольду, Валери думала о том, что теперь, после беседы с Коулом, все изменится. Ей стало легче дышать. Недомолвок не осталось. И даже вчерашний поцелуй она воспринимала как шаг к примирению.

Мы сделали много ошибок, рассуждала Валери, поглядывая на Коула. По молодости или по глупости. Но стоит ли вспоминать плохое? Мама всегда говорила, что в ссоре есть лишь один положительный момент — последующее примирение. Я жила с огромным грузом на душе много лет. Я отравляла себя воспоминаниями о расставании с Коулом. Ради чего? Какой же глупышкой я была. Коул — замечательный человек. И ни он, ни я не должны вечно винить себя в ошибках прошлого.