Олег Суворов - Моя итальянская возлюбленная Страница 23

— О русский, я так люблю русских, у меня жена русская, Татьяна! — радостно восклицал он, а затем вдруг полез на заднее сиденье и вытащил большой полиэтиленовый пакет. — Бери, это подарок.

Заглянув внутрь, я увидел три очень приличные замшевые куртки — коричневую, зеленую и серую.

— Спасибо, но не надо… неудобно, — смущенно пожав плечами, сказал я.

Он настаивал, я отказывался, но стоило ему убрать свой пакет, как я вдруг почувствовал жалость — ведь куртки были отличными. Из дальнейшего разговора выяснилось, что он, хотя и итальянец, живет в Париже и является коммивояжером фирмы, производящей эти самые итальянские куртки. Заметив, что я уже начал жалеть о своем отказе, он показал на шкалу приборов и объяснил, что бензин уже кончается и ему нужны десять тысяч лир, чтобы заправиться. Я полез в карман, но у меня оказалась лишь бумажка в пятьдесят тысяч. Синьор радостно схватил ее, вручил мне одну, коричневую куртку, и, приветливо помахав на прощание, тут же укатил.

Вот так, ни с того ни с сего я вдруг стал обладателем итальянской замшевой куртки. Сколько она стоила на самом деле? Трудно сказать, хотя еще в венецианских магазинах я видел нечто похожее тысяч за двести пятьдесят. Не удержавшись, я тут же достал ее из пакета и померил. Увы, она была безнадежно коротка. «Ну что ж, подарю Джулии», — решил я, убирая ее в сумку и невольно улыбаясь этому забавному приключению.

Погруженный в неприятную грусть, я медленно брел по римским улицам, пока — сам не знаю как — не добрался до Ватикана. Делать было нечего, до вечера еще далеко, а потому, немного отдохнув и выпив пивка, я направился в собор святого Петра. Купив билет на купол, отстояв небольшую очередь и приблизившись к входу, я вдруг с удивлением увидел, что на стене висит муха. То есть не настоящая, конечно, но ее большое барельефное изображение в квадратной каменной рамке.

Не менее удивило меня и наличие лифта, который вознес всех желающих почти на самый купол, откуда надо было еще подняться на смотровую площадку. Немного ниже этой смотровой площадки, но на той же крыше самого знаменитого католического собора находился туалет.

Впрочем, все эти комические подробности не меняют сути дела — собор святого Петра великолепен, причем настолько великолепен, что, когда я спустился вниз и зашел внутрь, то был так поражен, что долго не хотел уходить, твердя про себя перефразированные строки Маяковского: «Впиваюсь, как впивается в ухо клещ; да, собор святого Петра — это вещь!» Все эти гигантские статуи, картины, причудливые украшения, надгробия пап — все говорило об одном — тщеславие, тщеславие и еще раз тщеславие. Наместники Христа, не зная, как возвыситься до него духом, изо всех сил пытались возвеличить себя с помощью всего этого каменного великолепия. Впрочем, в соборе царил какой-то сладковатоприторный запах. Не зная, как определить поточнее, я назвал его про себя несколько кощунственно — запах дохлых пап». Дело в том, что папы похоронены в подземелье этого же собора, и я спустился туда и прошел вдоль ряда гробниц.

Выйдя из собора, я был настолько переполнен впечатлениями, что немедленно купил несколько открыток и разослал их по всем памятным мне московским адресам. После этого я вновь углубился в римские улицы и через какое-то время нашел станцию метро.

Н-да, а вот разобраться в том, как купить билет, а затем его прокомпостировать, мне удалось лишь с помощью итальянской супружеской пары. Римское метро, кстати, напоминает наши вокзалы — так же просторно и ветер обдувает. Но я все же попал в смешное положение, когда доехал до нужной мне станции, — Piazza Castroreale. Стоя возле двери, я привычно дожидался, когда же она наконец распахнется. Но не тут-то было! Соседняя дверь тоже была закрыта, поезд вот-вот отойдет, и тогда я, на глазах изумленных пассажиров, бросился в ту, открытую дверь, через которую только что вошли два человека. Причину изумления итальянцев я понял несколько секунд спустя. Оказывается, двери итальянского метро и при входе и при выходе надо открывать самому с помощью красной кнопки, которая расположена сбоку.

Найти нужный мне «Шотландский» пансион не составило большого труда — он находился на четвертом и пятом этажах старого здания из красного кирпича. Зато внутри холлы и гостиные были приглушенных бежевых тонов, с креслами, коврами и высокими потолками.

Марины я так и не обнаружил, зато наткнулся на толстую загорелую даму неприятного райкомовского вида, которая оказалась той самой Ниной, которая должна была встречать меня в Венеции. Для начала мы с ней здорово полаялись — я пытался указать на, мягко говоря, невразумительное поведение их фирмы «Марина тревэл», из-за которой изрядно потрепал себе нервы, а она пыталась свести все к милой шутке: «Но вы же писатель, и сами хотели найти приключения!»

— Приключения, но не испытания на прочность! — разъярился я. — Благодаря вам я не воплотил свою мечту в жизнь, а вляпался в нее, как в… лужу. Почему вы мне так и не позвонили?

Ох, лучше бы я этого не спрашивал. Оказывается, они с Мариной, бедняжки, были так загружены работой, что этого было просто некогда сделать, хотя телефоны в Италии на каждом шагу, и все работают, в отличие от московских. Более того, администрация гостиницы, зная их напряженный график, сочувствовала тяжкому труду бедных российских женщин, так что порой даже не звала их к телефону, чтобы не будить.

— А деньги за венецианскую гостиницу мы вам вернем, не беспокойтесь, — заверила меня Нина, — как только приедет Марина, я ей об этом скажу.

— Эй, жаль у нас не Италия, — только и сказал я, — а то содрать бы с вам за нанесенный моральный ущерб. Ну ладно, где мой номер?

И тут выяснилось еще одно милое обстоятельство — оказывается, для меня сняли двухместный номер, хотя еще в Москве содрали дополнительную плату именно за одноместный. Я уже устал ругаться, тем более, что мне хотелось поскорее принять душ и переодеться.

— Надеюсь, что мой сосед хотя бы не гомосексуалист?

— Не говорите ерунды. Пойдемте, я вас познакомлю.

Мы поднялись в лифте на нужный этаж. Нина, чисто инстинктивно приняв вид проверяющей студенческое общежитие на предмет наличия там «гостей», решительно постучала и тут же, не дожидаясь ответа, нажала ручку двери. Проникнув вслед за ней, я застал родную картину — на кровати сидел здоровенный мужик с толстой, гладко выбритой физиономий. На ночном столике стояла початая литровая бутылка «Смирновской», стакан и банка с маринованными огурцами. При нашем появлении он встрепенулся и уронил горящую сигарету на ковер.

— А вот этого делать не стоит, иначе администрация пансионата выставит счет нашей фирме за поврежденное имущество, — мгновенно отреагировала Нина. — Познакомьтесь, это ваш сосед.