Сьюзен Мейер - Забыть обиды Страница 24

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ

— Ну и как же мы проведем день? — поинтересовалась Грейс.

На самом деле она хорошо понимала — этот день они дарят друг другу. Только теперь у нее щемило сердце. Больше за Ника, чем за себя.

— Здесь, в горах, не больно-то чем займешься, — признался Ник. — А поехать куда-нибудь мы тоже не можем: я жду звонка.

— Что это за способ, с помощью которого ты намереваешься разыскать отчима?

— Я позвонил на ранчо и узнал, как звали его секретаря… Строго говоря, Рене больше не работает у твоего отчима. Она на пенсии. Но до сих пор помнит излюбленные местечки Ангуса и все так же обаятельна, как только могут быть южанки. Так или иначе, но она разыщет твоего отчима.

— Но ведь не обязательно сегодня ей это удастся? — с надеждой спросила Грейс.

Ник покачал головой.

— Не обязательно. Но Рене нельзя отказать в сообразительности и настойчивости.

Грейс не помнила Рене и потому вовсе не имела представления о каких-либо достоинствах этой женщины. Зато ей было понятно, что раз уж Ник, такой умница, вот уже две недели пытается разыскать ее отчима и все впустую, то едва ли Рене повезет больше.

Твердо уверовав в то, что у нее в запасе есть дня три, Грейс решила не оставлять попыток исправить ситуацию. И потому весело заключила:

— Ничего не поделаешь, посидим дома. А раз уж с развлечениями у нас негусто, придумаем что-нибудь эдакое.

Ник глянул на нее с сомнением.

— Например?

— Посвятим весь день приготовлению кулинарного шедевра.

Ник никак не ожидал подобного! Он предполагал, что Грейс задумает соблазнить его, предложив понежиться вдвоем в его огромной ванне, наполнив ее пеной. И готов был уже отговаривать ее от этой затеи. Но идею Грейс никак не назовешь романтичной. Она застала его врасплох.

— Кулинарного шедевра?

— Ну да.

— И что же будем… творить?

— Может, соус к спагетти… тот, что готовится четырнадцать часов?

— Целый день на соус? — не поверил Ник.

— В любой стоящей книге об итальянской кухне можно отыскать рецепт настоящего соуса к спагетти, со множеством ингредиентов. Я видела такую книгу в кладовке у Стеллы. Итак, что скажешь? Ты — за? Будешь помогать мне?

— Не знаю, Грейс. По-моему, это не самая блестящая идея.

— Почему?

— Неужели весь день придется только и делать, что держать в руках пакет со всякой ерундой и всыпать ее постепенно в миску? А что, если твой отчим позвонит, а пройдет лишь семь часов из четырнадцати?

— Пусть. Пригласим его на ужин.

Ник вдруг развеселился.

— Уговорила. Готовим соус.

Но им не удалось найти рецепт на четырнадцать часов. Они нашли лишь на восемь, но Грейс осталась вполне довольна. С кулинарной книгой в одной руке она рылась на полках и в холодильнике в поисках необходимого. Наконец она приступила к работе.

— А у тебя и впрямь здорово получается, — заметил Ник. Он наблюдал, как Грейс управляется с овощами. — Я вижу, ты отлично готовишь.

— Да, — рассеянно согласилась Грейс и вдруг нахмурилась. — Я же это помню. Помню, что умею готовить. И даже уверена, что мне нравится готовить… Только… к этому примешиваются какие-то неприятные эмоции.

— Ты единственная женщина на ранчо, где полным-полно мужчин, Грейс, — усмехнулся Ник. — Хотя ты и умела готовить, причем отменно, но, наверное, считала, что другие тоже должны принимать в этом участие, а не сваливать готовку на тебя одну. Так что, если у тебя остался неприятный осадок, связанный с приготовлением пищи, знай, что это в тебе говорит обостренное чувство справедливости.

— Что-то вроде протеста против порабощения женщин?

— Именно.

— Прекрасно, — захохотала Грейс.

— Я же говорил — ты никому не позволяла помыкать собой.

— Расскажи мне побольше о моих родных, прежде чем они приедут.

— Да я уже рассказал почти все, что знал. Твой отчим, Ангус, весьма преуспевающий человек. Правда, он порой вкладывает средства в довольно необычные предприятия. Живет на ранчо и сам же им управляет. Кэл, твой родной брат, и Райан, приемный, усыновленный Ангусом, помогают ему по хозяйству. Хорошая, порядочная семья, — заключил Ник. И тут же вспомнил, как завидовал им. Не потому, что они жили в достатке. А потому, что они были людьми честными, прямыми, искренними. В то время как его жизнь казалась сплошной ложью. — А теперь что? — Ник увидел, как Грейс снимает сковородку с огня.

— Ну а теперь, — поясняла Грейс, — мы закладываем овощи в кастрюльку, добавляем помидоры и доводим до кипения. А затем ставим на медленный огонь на шесть часов.

— Самая захватывающая часть действа.

Недовольная Грейс слегка шлепнула его по руке, не одобряя его остроумия, но сказала:

— Мы поиграем в рамми, пока готовится соус. Так что скучать тебе не придется.

— На деньги? — предложил Ник и чмокнул Грейс в кончик носа.

Грейс засмеялась.

— Ты ничуть не лучше Стеллы.

— Это она от меня набралась.

Элегантно одетые, они сидели за столом при свечах, пили вино и ели спагетти. За весь день никто так и не позвонил, только Стелла. Справлялась, как они тут без нее. А вообще день прошел тихо и спокойно и был целиком и полностью их днем.

Зная, как любит Грейс маленькие причуды, Ник не мог отказать ей, когда она предложила надеть самые красивые наряды. Как будто они сидят в шикарном ресторане.

На ней было платье из розового шифона. Волосы она подобрала наверх, отдельные завитки обрамляли лицо. Не желая отставать от Грейс, Ник надел смокинг. В каком-то смысле они жили в воображаемом мире. И Ник не хотел разочаровывать Грейс. Раз уж они создают свой, воображаемый мир, с божьей помощью он выйдет у них хорошим.

Но вот ужин съеден и свечи догорели, оставив только тлеющие фитильки. У Ника защемило сердце от тоски. Он не удивился, когда Грейс, поднявшись, извинилась и отправилась к себе. Она, точно Золушка, стремилась исчезнуть прежде, чем часы пробьют полночь.

Ник не препятствовал ей. Он понимал, что она не могла поступить иначе. Их жизнь вдвоем, этот вечер — все было ненастоящим, сказкой, которую выдумала крестная-волшебница. Уйдя, Грейс ясно давала ему понять: сейчас, когда она знает об их жизни врозь, не может быть и речи о том, чтобы спать вместе.

Итак, его сбросили со счетов. Ему больше не нужно изображать любящего мужа и разделять с ней постель. Ему больше не нужно делать вид, что он влюблен в нее.

Ник откинулся на спинку стула. Он испил горькую чашу до дна, в то же время ясно понимая, что это только начало.

Грейс ушла к себе, тем самым освободив Ника от каких бы то ни было обязательств в отношении ее. Но сделала она это не потому, что не хотела принуждать его исполнять супружеский долг, зная теперь, что они не муж и жена. Просто он показался ей таким потерянным, таким несчастным.