Людмила Ситникова - Свадьба по завещанию Страница 24

Звонок повторился. Мурзик принялся царапать обивку.

— Отойди! — прошептала Алиса, погрозив котику пальцем.

В конце концов после третьего звонка она распахнула дверь.

— Привет. — Вадим виновато улыбнулся. — Ты собиралась спать?

— Да.

— Можно пройти?

— Входи.

— Не угостишь кофе?

— У меня только чай.

— Сойдет. А это кто такой красивый?

— Котенок.

— Вижу, что не слоненок, и как его зовут?

— Мурзик. — Алиса отвечала автоматически, при виде любимого мужчины она словно оцепенела.

Поставив перед Райским чашку, Алиса осторожно поинтересовалась:

— Ты пришел поговорить о разводе?

— Нет, я пришел просить тебя вернуться в коттедж.

Алиса была так поражена, что к ней вернулось самообладание.

— Это шутка? Если да, то неудачная.

— Я не расположен шутить, по крайней мере сегодня. Понимаешь, с твоим уходом дом превратился в необитаемую пещеру, в ней холодно и тоскливо.

— Ты говоришь фразами из своих же книг. Еще скажи: пустынно и одиноко.

— Именно! Ты права, пустынно и одиноко.

— А Кристина?

Райский хмыкнул:

— Мы ругаемся ежедневно, она становится неуправляемой.

— Вот оно что, у вас с Кристей кризис в отношениях, и ты зовешь меня обратно, чтобы вы смогли нападать на меня. Здорово придумал.

— Алиса… не язви, я серьезно.

— Вадим, это совершенно невозможно, сожалею, что ты потратил время зря.

— Я не могу без тебя… ты мне необходима, неужели не видишь?

— Ничего такого я не видела.

— Я люблю тебя, Алиса, люблю, как не любил никогда в жизни! Ты моя единственная и неповторимая. Я давно хотел сделать тебе предложение, собирался расстаться с Кристиной, но случилось несчастье. А потом это завещание как снег на голову, я обезумел, разозлился и…

— Говоришь, что любишь, а унижал меня с завидной регулярностью.

— Каюсь, был кретином, боялся открыться, оттого и прикрывался сарказмом.

— Я тебе не верю.

— Тогда поверь своему сердцу, сердцем ты же чувствуешь, что я говорю правду? Ты читала мою последнюю книгу?

— «Скованные одной цепью»?

— Да.

— Ну, допустим, читала.

— Неужели ничего не заметила?

— Героиню зовут Алиса.

— А еще?

— Что именно я должна была заметить?

— Если спрашиваешь, значит, не заметила.

— Прекрати говорить загадками.

— Принеси книгу.

— У меня ее нет, я брала у Любы.

— Тогда завтра же сходи в магазин.

— Ты можешь объяснить внятно?

Райский резко поднялся:

— Скажи откровенно, глядя в глаза, что, кроме обиды, ты ко мне испытываешь?

Алиса попыталась отвернуться, но Вадим взял в ладони ее лицо.

— Почему ты молчишь?

— Вадим, это неправильно, у тебя есть Кристина…

— Ответь на вопрос.

— Не буду.

— Алиска, милая, как же я соскучился.

И наконец произошло то, чего так долго ждали и в то же время опасались два любящих сердца. Их губы слились в страстном поцелуе, и у Алисы закружилась голова.

— Вадим, не надо.

— Не сопротивляйся. — Он взял ее на руки.

— Что ты делаешь?

— То, что должен был сделать давно.

— Нет… немедленно поставь меня на пол… слышишь… Я не могу… Кристина…

Его сильные руки опустили Алису на кровать. Успевший задремать Мурзик стремительно покинул ложе.

Сладкие поцелуи рождали желание, с каждой секундой нежные прикосновения становились все настойчивей. Заключив любимую женщину в объятия, Вадим гладил ее волосы, шею, плечи, а Алиса, млея от нахлынувшего счастья, была не в силах сопротивляться…

В субботу она проснулась от громкого мяуканья четвероногого бандита. В первое мгновение не могла понять, что произошло, а когда сознание вернулось, вскочила словно ошпаренная кипятком. Вадима не было. На тумбочке лежал сложенный вчетверо тетрадный листок. Трясущимися руками Алиса схватила бумажку.

«Любимая, доброе утро! Такого блаженства я не испытывал никогда! Люблю тебя! Твой Вадим».

— И как это понимать? Что дальше, он вернется или дело ограничилось одной бурной ночью?

Постепенно Алиса стала впадать в панику.

— Мы провели ночь, он оставил записку, значит, не все так плохо. Что же мне делать? Позвонить? Ждать? Или… только не это, забыть?

Часом позже Алиса проклинала себя за вчерашнюю слабость. В голове роились самые черные мысли.

«Нет, он не мог врать, его взгляд, его нежность… Что там Вадим говорил о книге».

Алиса метнулась в ближайший книжный магазин.

И вот она сидит за столом, судорожно проглатывая страницу за страницей. Ничего, что бы говорило о любви Райского, глаз не замечал. Прочитана четверть… половина, и, наконец, она дошла до точки.

— Ничегошеньки в ней нет!

Позвонив Карповой, Алиса, давясь рыданиями, попросила подругу немедленно приехать.

Встревоженная Люба возникла на пороге час спустя.

— В чем дело? Неслась, как на пожар. Алиска, что с тобой? Заболела?

Узнав о вечернем признании, ночи любви и утренней записке, Любаня впервые в жизни не нашлась с ответом.

— Любка, он меня обманул! Использовал и испарился.

— Успокойся, давай посмотрим на это дело под другим углом. Слушай, я не пойму, при чем здесь книга, я ее два раза перечитывала.

— Я тоже не понимаю.

Любаня принялась вертеть нетленку.

— Может, там шифровка?

— Любка! Какая шифровка, он не Нострадамус.

— Нострадамус не Нострадамус, а проверить не мешает. — Карпова увлеченно листала криминальный роман. — Алиска! Чтоб мне растолстеть, как корове! Смотри… смотри, он не врал. Это правда!

Люба протянула книгу, несколько раз постучав ногтем по странице, на которую следовало обратить внимание. На листе, идущем сразу за титульным, в верхнем правом углу мелкими буквами было написано: «Алисе с любовью посвящается».

— Не может быть!

— Может, Вадька тебя любит.

— Книга подписана в печать двадцатого апреля.

— Шесть месяцев назад. Выходит, он и правда планировал сделать предложение.

Подруги смотрели друг на друга, не в силах промолвить ни слова. Если бы не наделавший лужу Мурзик, женщины, наверное бы, навеки застыли с выражением оцепенения на взволнованных лицах.

— Я не понимаю, почему он не разбудил меня, почему уехал?

— Эх ты, раздула историю на пустом месте. Паникерша! Уехал, значит, на то имелась причина, вечером вернется, а может, даже сейчас позвонит. Тебе бы не помешало попить успокоительное, себя взбаламутила, меня на уши поставила.

— Значит, он приедет?