Дженна Питерсен - Заветное желание Страница 24

И это несправедливо, если Энн отнимут у него. Возможно, в такой ужасной ситуации это самая большая несправедливость из всех.

Глава 11

Раздернув потрепанные занавески, Энн со вздохом посмотрела на двуколку, которую Рис нанял утром в деревне. Как только она сядет туда, ее борьба за сердце мужа будет окончена.

В Лондоне у нее почти не останется шансов соблазнить Риса или удержать. Более того, как только они приедут в Лондон, он собирался тут же вернуть ее отцу.

Появившийся из-за угла дома Рис начал давать указания нанятым людям, грузившим их вещи. Энн не могла расслышать его слова, зато видела, как он себя ведет. Совсем недавно он бы высокомерно приказывал или кричал на тех, кто ниже его. Со времени приезда в нем что-то изменилось. Теперь он говорил решительно, однако без презрения, а когда люди начали поднимать тяжелый чемодан на крышу двуколки, Рис даже помог им, не выказав при этом ни малейшего раздражения.

Энн отбросила тревожные мысли. Не время для них. Она должна выполнять свои обязанности. Решительно вскинув подбородок, она внимательно огляделась, чтобы ничего не забыть. Но коттедж был пуст, если не считать корзину с грязной посудой, оставшейся после их завтрака, да смятого постельного белья.

Ее взгляд задержался на кровати. Хотя Рис так и не овладел ею, тут он заявлял на нее свои права больше, чем в их супружеской постели во время свадебного путешествия. Он любил ее, по крайней мере телом.

Страсть — великая сила. Очень не хотелось потерять ее, но Энн боялась, что именно это ей и суждено.

Дверь позади нее открылась, и, повернувшись, Энн увидела Риса, стоявшего у входа.

— Стюарт закончил погрузку и собирается идти в деревню. Не хочешь попрощаться с ним? — спросил он.

Энн медленно подошла к мужу. Слегка растрепанному, непринужденному, такому красивому, почти ее. Когда они вернутся в город, он, как и раньше, станет высокомерным, равнодушным, поэтому ей хотелось навсегда сохранить в памяти этот момент.

Она могла поклясться, что Рис затаил дыхание, когда она остановилась в нескольких дюймах от него. Стерев грязь с его щеки, она встала на цыпочки и прижалась губами к его губам, твердым, желанным. Рис притянул ее к себе и самозабвенно ответил на поцелуй.

Когда Энн отступила, сердце у нее билось, словно крылья бабочки, тело жаждало большего, чем поцелуй. Она несколько раз вздохнула, чтобы успокоиться и ответить на вопрос.

— Да.

— Да? — Рис еще не пришел в себя.

Она засмеялась:

— Ты спросил, не хочу ли я попрощаться со Стюартом, и я говорю «да».

Он продолжал смотреть на нее, затем кивнул:

— Да, Стюарт. Извини. Конечно. Он… у двуколки.

Смеясь над его непривычным смущением, Энн взяла мужа за руку и повела к человеку, который за время их пребывания здесь стал им в некотором отношении другом. Увидев их, Стюарт улыбнулся и снял изношенную шляпу.

— Ваша светлость. — Он поклонился. — Рад возможности сказать вам до свидания, от себя и всей моей семьи.

— Я тоже, Стюарт. Вы очень помогли нам, как и вся ваша семья. Надеюсь, вы передадите мою самую искреннюю благодарность за все их старания поддержать нас. Я рада знакомству с ними, и мне будет очень не хватать прекрасных блюд вашей матери.

Стюарт молча кивнул, но Энн показалось, что он покраснел от удовольствия.

— Я передам ваши добрые слова. Когда в следующий раз вы решите приехать сюда, надеюсь, вы сообщите об этом заранее. Мы приготовим дом к вашему приезду.

Улыбка Энн слегка погасла. Ей бы очень хотелось каждый год приезжать с Рисом в это прекрасное место, но тот уже решил покончить с их браком, так что вряд ли она сможет когда-либо приехать сюда.

— Миледи? — произнес Стюарт.

Энн покачала головой и бросила взгляд на мужа. Судя по выражению его лица, он думал о том же.

— Простите, мистер Паркс. Боюсь, я задумалась.

Стюарт кивнул, хотя в глазах у него мелькнуло беспокойство.

— Ничего удивительного. Так всегда бывает, когда возвращаешься домой. Желаю вам обоим приятного и безопасного путешествия. До свидания.

Они пожали ему руку, и Стюарт направился к тропе, ведущей в деревню, оставляя их с кучером и ужасной двуколкой.

Рис со вздохом повернулся к кучеру:

— Мы хотим последний раз прогуляться. Ты встретишь нас у дороги?

Молча кивнув, тот хлестнул лошадей и вскоре исчез из виду.

— Последнее «прости», да? — спросила Энн. Голос у нее срывался от напряженности, которую она хотела скрыть, но так и не смогла.

— Похоже на то.

Рис подал ей руку, после некоторого колебания Энн взяла ее. Теперь их связывало не только желание, но и грусть, пока они спускались с холма к скалам над кипящим морем.

Энн улыбнулась, когда они подошли к краю.

— Тут я впервые увидела тебя, — пробормотала она, вспоминая, как Рис стоял голым у обрыва.

— Ты едва не убила меня, — усмехнулся он.

— Да, но я пыталась тебя спасти. И, полагаю, заслуживаю за это похвалы.

Он уже серьезно взглянул на нее.

— Ты заслуживаешь похвалы и моей благодарности за твою попытку.

Мягкость тона, его искренняя благодарность тронули Энн до глубины души. Это был Рис, о котором она мечтала: простой в обращении с другими, внимательный к ней. Она знала, что он мог быть таким, с их первой встречи, когда он защитил ее от мальчишек. Ей бы радоваться, а она несчастна, потому что этот союз вскоре закончится.

Энн улыбнулась, чтобы не заплакать и не омрачить последние минуты здесь.

— Мальчиком ты действительно прыгал с этих скал?

— Да. Вон тот камень отмечает безопасное место.

Энн посмотрела на камень странной формы, потом на море внизу.

— А какие ощущения испытываешь, когда падаешь с такой высоты?

Рис ответил не сразу.

— Ощущение свободы. Полет, — наконец произнес он.

Снова взглянув на море, Энн повернулась к нему.

— Я хочу прыгнуть, Рис. Хочу, чтобы мы прыгнули вместе.

Он не верил своим ушам. Похоже, он неправильно истолковал желание Энн. Ведь не хочет же она и в самом деле броситься с края скалы?

Она улыбнулась ему, но в ее глазах были скорее отчаяние и страх, чем радость..

— Я сказала, что хочу прыгнуть, — спокойно и твердо повторила она.

— Ни в коем случае. — Рис отступил от края и потянул ее за собой.

— Почему?

— Леди так не поступают, — не слишком уверенно запротестовал он. Все и всегда считали Энн безупречной леди, так что одна вольность не изменит ничьего мнения.

— Пожалуйста, не оскорбляй меня, — раздраженно произнесла Энн. — Очевидно, ты решил, что я не способна вынести никакую правду. Но я не так глупа, не так эмоциональна, как ты, похоже, думаешь. И я знаю, когда ты избегаешь разговора на эту тему.