Марджори Льюти - Ты полюбишь вновь Страница 24

Она не могла прийти в себя от изумления. «Это… это и есть та самая Никола Марсден? О которой Робин говорил, что она «запускает коготки в любого мало-мальски симпатичного парня, какого увидит»… Да мне легче было бы встретить тигра-людоеда, чем ее!» Все это казалось просто невероятным.

Саймон вдруг резко поставил фотографию на место.

— Впрочем, эта фотография ей льстит, — сказал он самым равнодушным тоном. — Просто она поражает цветом волос и глаз. А, вот и миссис Доббин с чаем. Вы разольете чай, Мэнди?

Прошло немало времени, прежде чем Пип улегся спать в маленькой веселой комнате окнами в сад. Мэнди подоткнула ему со всех сторон одеяло, а мальчик обнял ее за шею, когда она наклонилась поцеловать его. В его глазах снова появилась тревога, из-за того, что она уходила.

— А ты придешь завтра, Мэнди? И Болтер приведешь? Правда?

Она пообещала.

— А… а ты попросишь миссис Доббин оставить на ночь свет?

— Конечно, Пип. Пойду поищу ее.

Он свернулся калачиком и закрыл глаза. Мэнди помедлила у кровати, глядя на него, и у нее сжалось сердце.

Миссис Доббин она нашла на кухне и сразу приступила к делу:

— Сэр Саймон объяснил вам все про Пипа, миссис Доббин?

— Нет, он только сказал, что мальчик калека, бедненький.

— Нет, все гораздо хуже. Отчим обращался с ним очень жестоко и сильно покалечил его. За это он попал в тюрьму, но Пипу это уже не поможет.

Лицо экономки побагровело, ее рука сжала кухонный нож, которым она нарезала холодную телятину.

— Бывают же такие люди! Я бы не только в тюрьму его посадила! Да я бы… я бы… — Больше она ничего не могла выговорить.

— Сделаю все, чтобы бедному малышу было у нас хорошо, — просто закончила она.

— Я в этом не сомневаюсь, миссис Доббин. Но мне нужно вам кое-что сказать. Дело в том, что ребенок очень нервный. Он боится ночью темноты. В приюте в общей спальне всегда оставляют небольшой ночник. Я хотела попросить вас, чтобы вы оставили ему дверь приоткрытой или…

— Зачем, сделаем по-другому, мисс. Схожу в деревню и куплю ему ночник, чтобы он не испугался, если проснется ночью. И дверь тоже оставлю приоткрытой.

Мэнди улыбнулась с облегчением.

— Спасибо, миссис Доббин. Уверена, — вдруг с чувством добавила она, — что Пип непременно вас полюбит.

Саймон ждал ее в зале.

— Ну как, все в порядке? Теперь вам, наверное, хочется поскорее вернуться в Уиллоумед. Я вас отвезу.

— Да, пожалуйста.

И сердце Мэнди тревожно забилось при мысли, что скоро она увидит Робина. До сих пор девушка пыталась скрывать от себя тревогу, но сейчас она вернулась к ней с новой силой. Мэнди чувствовала, что вся ее дальнейшая жизнь зависит от этой встречи с Робином.

Когда они подъехали к дому на ферме, Эйлин, видимо услышавшая шум машины, вышла из-за дома, рыжие волосы ее растрепались и пламенели на солнце, в обеих руках она держала по корзинке.

— Мэнди… ну, слава богу, вернулась, жива-здорова. Не могу к тебе подойти, дорогая. Я вся чумазая… В курятнике дверь заело, а Дик где-то далеко пашет на тракторе. Вы не зайдете в дом, Саймон?

Саймон извинился и уехал, и девушки направились к заднему крыльцу. Войдя на кухню, Эйлин плюхнулась в кресло и начала стаскивать грязные ботинки.

— Хорошо, что ты приехала, Мэнди. Я получила сегодня утром твою весточку. Все-таки я считаю, что ты должна была привезти Пипа к нам, но я тебя понимаю. И миссис Доббин такая добрая душа. Вот увидишь, как она его избалует. А Болтер по тебе очень скучала. Бродила по всей ферме, тосковала. А вот сейчас расскажу тебе о моем новом «приобретении»! Ее зовут Энни, она золовка местного почтальона.

Так она продолжала болтать, и Мэнди вдруг почувствовала, что подруга тянет время, откладывая какую-то неприятную новость. Но наконец все темы иссякли.

Мэнди решительно спросила:

— А как Робин? Он дома?

— Робин? — Эйлин надела тапочки и посмотрела на нее. — Как… ты разве ничего не знаешь?

— Что не знаю?

— Ну, он же тебе, наверное, написал. Его здесь нет. Он уехал на следующий день после того, как ты отправилась в Лондон. Он сейчас живет у Рандтов в усадьбе «Вишневое дерево». С тех пор мы его не видели.

Мэнди упала на стул. Она чувствовала, что Эйлин смотрит на нее испытующе. Голос у подруги был встревоженный, когда она заговорила:

— Подожди, я ничего не понимаю. Он сказал, что обо всем написал тебе.

Мэнди опустила глаза, посмотрела на свои руки и увидела, что они дрожат.

— Нет, я ничего не знала. Он мне не писал.

Что ж, к чему скрывать. Теперь все ее так долго копившееся волнение прорвалось наружу, как кровь из свежей раны.

— Ну и дела, — возмутилась Эйлин. — Я всегда считала, что он тебя ни в грош не ставит, но это уже не лезет ни в какие рамки!

Эйлин вскочила и забегала по кухне, кипя негодованием. Постояв некоторое время около открытой двери, она вернулась и уселась на коврик около стула Мэнди.

— Малышка, ну не надо так переживать. Я погорячилась. Ты же знаешь — я иногда не могу сдержаться. Наверное, этому есть какое-то объяснение: бывает же, что письма теряются… а может быть, он по рассеянности написал не тот адрес, или еще что-нибудь. — Но голос у нее был неуверенный.

— Да, — сказала Мэнди тускло.

Она похолодела от страха, совсем как в ту ночь, когда Робин бредил. Это был страх чего-то, чего она сама не понимала.

Она встала:

— Эйлин, можно мне позвонить? Лучше сразу все выяснить.

Ей ответил женский голос. Наверное, служанка, рассеянно подумала Мэнди.

— Могу я поговорить с мистером Маршем, пожалуйста? Он должен быть у вас. Скажите ему, что это мисс Фенн.

После долгого молчания она услышала в трубке голос Робина:

— Мэнди? А, привет. Ты уже вернулась?

— Да, только что. Эйлин сказала мне, что ты уехал. Я ничего не знала.

— Она тебе все сказала? А, ну хорошо. Я хотел тебе написать, каждый день собирался, но все как-то не получалось. Ты же знаешь, я не большой любитель писать письма, и вообще… все как-то так завертелось. — Он немного замялся. — Когда мы увидимся, Мэнди?

— А ты хочешь меня увидеть? — Она сама удивилась издевке в своем голосе.

— О боже… ну не станешь же ты злиться из-за того, что я живу здесь? Ты же знаешь, зачем мне это нужно. И потом, ты сама оставила меня одного на ферме со своими друзьями, а что мне оставалось делать? Я решил, что тебе на меня наплевать.

— Робин, ты прекрасно знаешь, что это неправда. Я тебе обо всем написала…

— Ну хорошо, не будем пререкаться по телефону, — перебил он. — Давай встретимся завтра в деревне, часов в одиннадцать утра. Там есть кафе, и мы сможем обо всем спокойно поговорить наедине. Идет?