Салли Лэннинг - Никаких обязательств Страница 24

Дженифер вскинула на Саймона сияющий взгляд, в котором смешались застенчивость, радость и гордость. До чего же она была открыта, вся как на ладони. Он безошибочно читал самые сокровенные ее эмоции.

Но отвечать на подобную открытость такой же открытостью отнюдь не собирался. Саймон ни перед кем не привык демонстрировать подлинных своих чувств.

Дженифер уже расстегивала ему ремень.

— Возьми меня в постель, Саймон, — порывисто попросила она. — Видишь, я уже не боюсь, не сомневаюсь. Я не могу ждать.

Бедра ее круговыми движениями терлись о бедра Саймона. О какой выдержке, о каком тщательно продуманном плане обольщения тут могла идти речь? Всей душой стремясь навстречу долгожданному мигу, Саймон рванул застежку джинсов возлюбленной, нетерпеливыми руками потянул грубую ткань книзу. Дженифер неловко помогала ему. А когда он прихватил заодно тонкую полоску кружевных трусиков, из горла молодой женщины вырвался очаровательный смешок.

Вот что любил в ней Саймон — эту искренность, эту щедрую самозабвенность. Любил?! Нет, это слово тут ни при чем — ни о какой любви речь не идет и идти не может. Любовь — слово не из его лексикона, понятие это ему неведомо. Просто у Дженифер прелестный смех. И что с того?

— Саймон…

Она стояла перед ним, прекрасная в своей наготе, и с горящими глазами ждала продолжения. Саймон тряхнул головой. До отвлеченных ли рассуждений о смысле тех или иных понятий в такой момент?

— Твоя очередь, — улыбнулся он. — Действуй.

Склонив голову и закусив губу от детской старательности, Дженифер умудрилась справиться с ремнем на его джинсах. Приглушенный свет бра играл на разметавшихся черных волосах, подсвечивал теплый румянец кожи. Саймон поймал один из тугих локонов, и тот лег ему на ладонь спиралью черного шелка. Молодой человек с трудом сдержался, чтобы не произнести этого вслух. С чего бы это вдруг его потянуло на поэзию? Всему свое место. Поэзия хороша на сцене, но здесь, в спальне, абсолютно неуместна.

И все же отчего-то витающее в воздухе томление напомнило ему самые напряженные моменты тех историй любви, что приходилось ему играть или наблюдать на сцене. Почему-то вдруг повеяло неуловимой романтикой, что находила себе место на подмостках даже грошового балагана, где Саймон обрел приют в первые годы после бегства из дому. Отчего-то все происходящее показалось одновременно и древним, как сама жизнь, и ослепительно новым, точно ни один мужчина прежде не сжимал в объятиях обнаженную красавицу.

Хватит! Пора действовать! Снова поцеловав Дженифер, Саймон накрыл ладонями ее грудь. Жест этот вышел до странности властным и требовательным. Похоже, все намерения сначала подарить наслаждение Дженифер, а уже потом думать о себе летели к черту. Саймон терял контроль над событиями и над своим телом.

Нагнув голову, он прильнул губами к одному из розовых твердых сосков. Дженифер ахнула и снова схватила его за плечи.

— Не бойся, все хорошо.

Она рассмеялась тоненьким, дрожащим смехом.

— А я и не боюсь. О, Саймон, это невероятно… в жизни не чувствовала себя такой… такой бесстыдной.

Ее безыскусность завораживала, сводила с ума. И несравненно действеннее любых ухищрений пробивала мощные стены, что возвел вокруг себя Саймон. Потому что этими самыми словами Дженифер говорила ему: я доверяю тебе. Доверяю настолько, что не стесняюсь высвободить свою сексуальность, почувствовать себя женщиной желанной и красивой.

Саймон не мог злоупотребить этим доверием. Но не мог и позволить, чтобы оно переросло во что-то большее. Не мог даже ответить такой же открытостью и безыскусностью. Охваченный внезапным порывом Саймон в два счета сбросил джинсы.

— Пойдем, Дженифер.

Она смотрела на него ликующим взглядом, склонив голову набок. Вся ее поза была исполнена той естественной грации, которая привлекла Саймона еще в первый день их знакомства. Умирая от нетерпения, он сгреб Дженифер в охапку и отнес на кровать. Черные волосы веером раскинулись по подушке, тело светилось какой-то неземной, матовой белизной. На несколько мгновений Саймон замер, любуясь этой совершенной красотой, которая наконец-то принадлежала ему. Но не одна лишь красота Дженифер так трогала его душу. Ее мужество. Внутренняя чистота. Искренность. Беззащитность.

Опустившись на колени рядом, Саймон нагнулся и поцеловал ее, положил руку ей на грудь. Дженифер с тихим стоном вскинулась, обняла его за шею, притянула ближе, охваченная желанием всем телом ощутить тело любимого.

Силясь сохранить самоконтроль, Саймон чуть отстранился от молодой женщины, а затем снова прильнул к ней губами — но не к устам, а к груди. Зубы его легонько прикусили упругий сосок, и Дженифер вскрикнула от наслаждения. Ласки Саймона становились все дерзче и настойчивее. Вдоволь насладившись высокими холмиками ее груди, губы его скользнули ниже, по плоскому мягкому животу к заветному треугольнику. И стоны Дженифер перешли в судорожные всхлипы, невнятную мольбу о наслаждении, еще более упоительном.

Только тогда Саймон нашарил маленький пакетик из фольги, который предусмотрительно положил на край постели. А через мгновение он уже слился с ней. Ни разу еще не испытывал он столь странного ощущения — как будто и в самом деле воссоединились две половины, как будто они с этой женщиной были созданы друг для друга…

Движения бедер Дженифер становились все неистовей, тело ее сотрясала неудержимая дрожь. И Саймон наконец позволил себе тоже отдаться тому потоку наслаждения, что уносил их с собой. Но даже на пике блаженства он сдержал рвущийся из горла крик…

Дженифер лежала молча, глаза ее были закрыты.

— Дженифер… — прошептал он, — ты как?

Не открывая глаз, она повернулась на бок и уткнулась лицом в грудь Саймона.

— Великолепно, — пробормотала она. — А ты?

— Потрясающе.

Она резко приподнялась на кровати.

— В самом деле? Но ты же ни на миг не позволил себе расслабиться. Не разрешил себе быть самим собой. Даже в последний момент.

Ну и ну! До чего же она проницательна!

— Я просто хотел убедиться, что тебе хорошо, — ответил он, зная, что это лишь половина правды.

— Ты просто не хотел терять контроля над ситуацией.

— Не терплю разбора полетов! — отрезал Саймон.

— Ты не терпишь, когда я подбираюсь близко к правде. Слишком близко к тебе.

Саймон разозлился не на шутку.

— Так кого из нас, Дженифер, позволь узнать, ты предпочитаешь? Меня или Грегори?

— Даже не вопрос. Конечно, тебя. Грегори был эгоистом — как в обычной жизни, так и в постели.

— Вот видишь, значит, я был прав, стараясь сделать тебе хорошо. И мне это удалось.