Энн Вулф - Шотландская сказка Страница 24

От завтрака, принесенного Джоном, Свонн отказалась: пусть старый деспот, ее отец, мучается угрызениями совести оттого, что дочь ничего не ест. Конечно, это вряд ли сломает безумца Уллина, но заставит страдать — это уж точно. А Свонн сейчас очень хотела, чтобы он страдал. Так же, как она. Нет, даже сильнее…

Ощущение беспомощности давило на Свонн, подтачивало ее изнутри, как червяк, грызущий спелое яблоко. Еще один день взаперти — и она сойдет с ума. Потеряет над собой контроль и начнет крушить все вокруг. Вот тогда-то старый Уллин узнает, на что способна его дочь. Да только будет поздно.

К полудню, когда надежды Свонн увидеться с Дженнет и передать ей весточку для Патрика почти рухнули, в дверь постучали. Наверное, отец, решила Свонн, пришел насильно запихивать в меня еду. Что за издевательство? Запереть ее в собственной комнате, да еще и стучать, как будто она может позволить или не позволить ему войти! Свонн решила молчать и не реагировать на стук. В конце концов, она точно знала, что через несколько секунд Уллин, не дождавшись ее ответа, сам войдет в комнату. Стук смолк, а затем повторился снова. Когда он раздался в четвертый или в пятый раз, Свонн не выдержала и голосом, трещащим от холода, произнесла:

— Войдите.

Ее удивление не знало границ, когда на пороге появилась Дженнет. Слава Богу! Только как ей это удалось? Ведь Уллин спустит с бедняжки три шкуры, если узнает, что она осмелилась навестить Свонн…

— Дженнет… — радостно пролепетала Свонн и кинулась к той в объятия. — Дженнет… Если бы ты знала, как я рада тебя видеть…

— Девочка моя! — Дженнет нежно обняла ее и погладила вздрагивающую от рыданий спину Свонн.

Пока Свонн сидела в одиночестве, плакать ей не хотелось — слез не было. На душе было пусто и холодно, в ней не было жизни. Но теперь, когда девушка увидела Дженнет и почувствовала весь ужас своего положения, отчаяние прорвалось наружу, как снежная лавина, сметающая все на своем пути. Словно в Дженнет, пришедшей так внезапно, заключалось все то, что Свонн потеряла, то, чего ее лишили. Словно бы Свонн оказалась теперь по другую сторону жизни, а та сторона, откуда пришла Дженнет, стала для нее миром иллюзий, призрачным оазисом в пустыне, до которого никогда не добраться.

— Плачь, девочка, плачь, — шептала Дженнет убаюкивающим голосом. — Плачь, тебе станет легче. Ишь что старый бес удумал… Запер мою девочку и думает, что ему это с рук сойдет, — бормотала она. — Ну ничего, Бог-то он все видит. Не останешься ты без поддержки. Все наладится. Ты уж мне поверь — у меня опыта больше. Гроза пройдет, и обязательно выйдет солнце, появится радуга, птички запоют… А у меня для тебя письмо, — неожиданно резко переключилась Дженнет.

Прием сработал. Глаза Свонн, все еще хрустально-влажные от слез, взглянули на Дженнет с надеждой и радостью.

— Письмо? От Патрика? Где оно? — посыпались нетерпеливые вопросы.

— Вот. — Дженнет протянула девушке желтый конверт с надписью «Лично в руки». — Не знаю, от Патрика оно или от кого другого… С трудом перехватила. Знала бы ты, где мне пришлось его прятать от твоего отца…

— Где? — спросила Свонн, в которой от радости тут же проснулось природное любопытство.

Дженнет оглянулась на дверь, за которой сидел Джон, поманила Свонн пальцем и шепотом поведала той на ушко о своих операциях с письмом. Свонн рассмеялась и вновь прижалась к Дженнет.

— Что бы я без тебя делала?

— Не впутывалась бы в истории. Читай… Времени у тебя не так много.

— Где отец? — встревожилась Свонн. С приходом Дженнет она совсем позабыла об осторожности. А ведь слугам ой-ой как достанется, если Уллин застукает здесь Дженнет.

— Не волнуйся, он уехал. Кажется, к Майклу. Небось свадьбу назначать…

— Черт! — выругалась Свонн.

— Свонн!

— Ты бы не так заговорила, если бы тебя… — попыталась оправдаться Свонн.

Дженнет терпеть не могла, когда из уст молодой девушки, ее воспитанницы, вылетали крепкие мужские словечки. Хотя и сама иной раз не брезговала подобными выражениями.

— Читай, читай… Время не ждет. Уллин нас порвет на мелкие кусочки…

— Знаю, знаю. — Свонн торопливо вскрыла конверт, развернула сложенный лист бумаги и разочарованно подняла глаза на Дженнет. — Это не от Патрика… «Дорогая Свонн, пишет вам человек, озабоченный тем, что происходит в вашей семье. Поверьте, я делаю это от чистого сердца, потому что, возможно, это единственное, чем я могу помочь вам перед тем, как отправлюсь в мир иной…»

— Что это значит? — опешила Дженнет. — Кто это пишет?

— Не знаю… Почерк мне не знаком.

— Сейчас, погоди… — Дженнет взяла порванный конверт и повертела его в руках. — Может, я проглядела и конверт все-таки подписан… Нет… Ладно, читай…

Свонн кивнула головой и углубилась в письмо. Через несколько минут она подняла на Дженнет глаза, полные удивления, радости, тревоги, надежды и Бог знает чего еще.

— Дженнет… — Ее голос звенел от волнения… — Дженнет, у меня есть сестра. Сестра, Дженнет, понимаешь?!

Когда-то и Уллин Макферн был молодым. Его тело не приобрело еще той тучности, которая появилась с годами. Его темные волосы завивались в тугие кольца, а серые, цвета осеннего неба глаза были полны жизненной силы и любви. И эти сила и любовь были отданы без остатка такой же молодой и красивой девушке.

Энни Норфилд жила неподалеку от Эдинбурга, в скромном маленьком домике, который купила совсем недавно. Она была бедной, но очень гордой и уверенной в себе девушкой. Казалось, никакие трудности не могут сломить ее характер, никакая жизненная буря не оставит на ней следа. Возможно, именно поэтому в нее и влюбился Уллин Макферн.

Они познакомились случайно: он возвращался с университетского бала, где соблазнял хорошеньких студенток своими речами и кудрями; она возвращалась с работы, где занималась тем, что рассказывала покупателям о книгах, стоящих рядами на магазинных полках. Уллин, немного выпивший, увидел Энни, стоящую на остановке в ожидании автобуса, и чуть-чуть заплетающимся языком предложил девушке свои услуги. Энни отказалась от такси, которое предлагал поймать Уллин, и попросила молодого человека оставить ее в покое. Однако Уллин не унимался: он с завидным упорством навязывался Энни в провожатые и пытался выяснить, где она живет. Энни отмахивалась от навязчивого ухажера, как от назойливой мухи. Ничего другого ей не оставалось. Дождавшись автобуса, она облегченно вздохнула: наконец-то этот подвыпивший парень оставит ее в покое.

Но Энни не знала Уллина Макферна — «самого упрямого упрямца из всех упрямцев на свете», как о нем говорили его друзья. И когда этот человек сел с ней в автобус, ее глаза едва не полезли на лоб от удивления. В автобусе Уллин повел себя еще более активно: он попытался обнять Энни и вполне заслуженно заработал от нее оплеуху. Не в силах больше сдерживаться, Энни обратилась за помощью к водителю, попросив того высадить Уллина на следующей остановке. Именно это водитель и сделал, вначале вежливо попросив Уллина удалиться, а потом прибегнув к физической силе других пассажиров мужского пола.