Эмили Маккей - Горячая поклонница Страница 25

— Может, все-таки расскажешь?

— Просто очередной актер, который испортил мне жизнь, не добившись меня.

— Кто? — резко спросил он.

— Это не важно.

— Это важно. — Как ему найти и уничтожить эту тварь, если он не будет знать его имени? — Кто это был?

Она прищурилась, глядя на него:

— Ты ведь это просто так не оставишь, верно?

— Оставлю, только скажи, кто это.

— Ридли Синклер.

Уорд выругался. Ридли Синклер, якобы счастливо женатый на любви всей своей жизни, — оказывается, подлый мерзавец.

— Я убью его, — пробормотал Уорд.

Ана сердито улыбнулась:

— Пожалуйста, не надо.

— Из-за него ты уехала из Голливуда.

Еще одна часть головоломки встала на место.

— Не только из-за него.

— Были и другие?

— Это не важно! — воскликнула она. — Важно только то, что теперь у меня есть работа, которую я люблю.

И все-таки ей до сих пор было не по себе от домогательств Синклера, Уорд чувствовал это. Из-за этого она и Уорду полностью не доверяла и, может быть, никогда не сможет. Теперь понятно, почему она сбежала с вечера — наверняка услышала слова Синклера. Уорд подошел к ней и бережно прижал к себе:

— Прости.

— Это не твоя вина.

— Но это я притащил тебя на вечер.

— Я могла и отказаться идти.

— Думаю, тебе было бы нелегко сделать это.

— И все-таки я могла, если бы действительно не хотела идти. Я просто не думала, что будет так тяжело.

— В следующий раз просто поговори со мной. Ты ведь не одна.

— Не одна?

Ее голос звучал так неуверенно, что он вздрогнул.

— Да, — твердо сказал он.

Она помедлила и кивнула. Он прижал ее к себе, она потянулась к его губам, и он с изумлением понял, что снова хочет ее. Он не был уверен, что она готова ко второму раунду, и через пару минут мягко отстранился:

— Мы вернемся к этому через день-другой.

— Но…

— Никаких «но». Отвыкай получать все, что угодно, по первому требованию.

Она нехотя кивнула.

— Сейчас мы оба отдохнем, а чуть позже увидимся. И наши отношения — больше не секрет.

— Я не могу…

— Я серьезно. Мне надоело прятаться.

— Я имела в виду, что не смогу встретиться с тобой днем. Я обедаю с родителями в два. Мы можем увидеться после обеда?

Он почти не колебался:

— А я могу пойти с тобой?

— Ты шутишь?

— С чего ты взяла?

— С чего бы тебе хотеть обедать с мексиканской парой средних лет?

— Они твои родители. Если они не против, я хочу присутствовать.

Она сдалась почти без сопротивления:

— Ладно, можешь прийти. Но я тебя предупредила.

Возвращаясь к себе, Уорд все еще не мог отбросить неуютное чувство, что, если бы Ана сказала ему о своей девственности, все было бы по-другому. Однако постепенно он пришел к тому же выводу, что и она. Ничего бы не изменилось. Он просто хотел, чтобы это что-то значило для нее, потому что было важно для него.

* * *

План Аны спокойно представить Уорда семье удался настолько же, насколько сбылась надежда, что он не заметит, что она девственница.

— Мы все еще можем пойти в кино, — предложила она, когда он появился на ее пороге.

— Нет. — Он помог ей сесть в машину. — Учитывая твои отношения с Голливудом, вряд ли ты сможешь расслабиться. К тому же они тебя ждут.

— Они переживут. Я не каждые выходные езжу к ним.

На самом деле она обедала с ними каждое воскресенье, но не отважилась признаться ему в этом.

Уорд покачал головой:

— Мне очень хочется познакомиться с ними.

Он удивился, когда она рассказала ему, куда ехать.

— Я думал, они по-прежнему живут в особняке Уортов.

— Да, — неохотно ответила Ана. — Но когда они узнали, что я буду не одна, они решили, что простого семейного обеда будет недостаточно, поэтому мы едем к моему дяде Хулио.

Уорд очаровательно улыбнулся:

— Они мои поклонники?

— Нет, они едва ли слышали о тебе, но ты первый парень, которого я привожу домой. Этого достаточно, чтобы они встали на уши.

Он услышал ужас в ее голосе и спросил:

— Чего конкретно мне ждать?

Она выдохнула, решив, что честность — лучшая политика, и сказала:

— Огромную вечеринку человек на тридцать-орок.

Его смех был немного нервным. И правильно, нервничать стоило.

— По-моему, ты говорила, что у тебя маленькая семья.

— Да, нас всего трое — я и родители — плюс десять дядюшек и тетушек только в Штатах в пределах досягаемости. У меня где-то тридцать двоюродных братьев и сестер, не считая их жен и мужей.

Он присвистнул:

— А дети?

— Когда идешь по комнате, смотри под ноги, чтобы не наступить на кого-нибудь. — Она наконец решилась посмотреть на него: ни шока, ни ужаса на его лице не было. — Мы пока еще можем все отменить.

— Нет…

Он озорно подмигнул ей.

Она показала ему дорогу. Здания здесь были чуть больше, чем дом Аны, и проще и построены в ту эпоху, когда жилища окружали большими тенистыми садами. Они были совсем не похожи ни на один из домов Уорда, но Ане почему-то показалось, что ему здесь нравится. Она уже поняла, что он ценил уют выше, чем богатое убранство, и хорошую еду — выше, чем вычурную обстановку. А если и было что-то, что ее большая семья делала хорошо, так это была готовка.

Машина свернула на нужную улицу, и Ана сказала:

— Последний шанс отступить.

— Ни за что. — Он широко ухмыльнулся. — Я хочу видеть то, из-за чего ты так нервничаешь.

Она не успела ничего возразить, так как он остановил машину у обочины почти за квартал от дома ее дяди, потому что ближе свободных мест не было. Уже отсюда были слышны звуки приготовлений. На лужайке дети играли в футбол, несколько ребят постарше расположились на крыльце и лениво взирали оттуда. Где-то играла музыка, и чувствовался запах дыма — кто-то уже разжигал гриль.

В любой другой день все это наполнило бы сердце Аны радостью, но сейчас это только щекотало нервы. Она не боялась, что Уорд станет заноситься перед ее родственниками, ее тревожило, как ее родственники примут его. У нее не со всеми были близкие отношения, и они могли подумать, что она хвастается, приведя на семейный ужин звезду. И еще ей казалось, что этот день — поворотный момент их отношений, и эта перемена будет еще важнее, чем то, что случилось ночью. Тогда она просто пустила его в свою постель, сейчас она действительно впускала его в свою жизнь.

Ана так и не расслабилась, а Уорд уже не мог веселиться, когда не было весело ей.

Нильда, мать Аны, сердечно приветствовала его. Если бы Ана не предупредила его, что никогда раньше не приводила в дом мужчин, его напугал бы ее счастливый взгляд и объятие, такое крепкое, что он чуть не задохнулся.