Энн Оливер - Страстная и сладкая Страница 25

Клео завороженно смотрела на него. То, как он произнес эти слова… «Мы едем домой». В сердце затеплилась надежда. Если только… Клео хотелось верить, что счастье возможно.

— Но моя машина, Кон…

— Я разберусь с котом. Одевайся; приедем за твоей машиной позже.

Клео заметила, как Джек оглядел футболку Скотти.

— Я не… — Но он уже исчез в кухне.

Через пять минут они ехали в поместье, которое Джерри завещал ей. Впервые в жизни Клео всем сердцем не хотела ступать на порог этого дома.

Джек сидел рядом. Его такой знакомый аромат волновал Клео, заставлял ее дрожать и постоянно облизывать пересыхающие от волнения губы. Она понимала теперь, почему Джек так хотел вернуться в Рим. Там он может начать новую жизнь. Разумом Клео осознавала это. Вот только сердце не желало ничего понимать.

На трясущихся ногах Клео вышла из машины и выпустила кота. По крайней мере хоть кто-то рад вернуться сюда.

— Пойдем, — позвал Джек. Холодно. Отстраненно. Совсем не так, как хотелось бы Клео.

Как только Джек отпер дверь, Клео скрылась в своей комнате. Ей нужно было время, чтобы прийти в себя и успокоиться. Она прошла в ванную и начала чистить зубы, чтобы избавиться от горького привкуса боли и сожалений.

Через пять минут раздался нетерпеливый стук.

— Если ты не выйдешь, то я взломаю эту чертову дверь! — послышался голос Джека.

Клео открыла дверь ванной и застыла на пороге.

Когда Джек Девлин успел расположиться на ее кровати?

— Нам нужно поговорить, — начал он. — И нам обоим должно быть удобно.

Разговоры! Честно говоря, Клео уже была сыта по горло этими разговорами. Она хотела совершенно другого.

— Разве вы, женщины, не хотите одного и того же? — продолжал Джек, не услышав ответа. — Говорить. Разложить все по полочкам. Анализировать, пережевывать и искать объяснения.

— Сейчас не особенно. Но, кажется, этого хочешь ты, так?

— Начнем. — Джек похлопал ладонью по кровати. — Сядь.

— Слушаю тебя.

Джек достал из кармана фотографию и протянул ей.

— Я ездил к маме.

Клео изумленно смотрела на него.

— Но зачем?

— Взгляни на фото и скажи, что ты думаешь?

— Этот человек… Вы с ним так похожи, — выдохнула Клео. — Родственник?

— Мой отец. Он погиб двадцать семь лет назад.

— Джерри… Джерри твой… отчим?

— Именно. Он оставил мне… кое-что; и надо было проверить это.

— Джек, ты меня пугаешь.

— Поэтому я ничего не объяснил тебе. Я сам испугался до смерти. Джерри оставил письмо, в котором утверждал, что моя мать была знакома с твоим отцом как раз в тот период, когда забеременела. Ложь, но я хотел убедиться.

— Он намекнул, что мой отец… — Клео не верила своим ушам, — мог быть и твоим отцом тоже?

— Он не просто намекнул. Кажется, Джерри доставило большое удовольствие сообщить мне эти подробности. Он наказывал меня за то, что сам был бесплоден и воспитывал чужого сына, как своего.

— О, Джек!

— Но есть еще кое-что. Я был не совсем честен с тобой.

— Я хочу знать все. Я выдержу.

— Я фотографировал моделей всего два года. Потом перевелся на Средний Восток. Ездил по горячим точкам и видел, как разрушительна война. Я остался там, чтобы помогать людям.

— Но Скотти сказал, что ты в Риме…

— Я лежал в госпитале, когда он позвонил мне, — кивнул Джек.

Так вот откуда рана. Джек был на войне. Его могли убить. Сердце Клео сжалось. Она склонилась над ним:

— Глупый, упрямый… мужчина. Ты подвергал себя опасности, а я…

— А ты бы предпочла, чтобы я уехал, притворившись, что ничего не знаю?

— Разве ты не поступил так же со мной, с нами? Ты собираешься сделать это сейчас, Джек?

Он покачал головой и притянул ее ближе.

— Нет. Сейчас я собираюсь сделать то, что давно хотел.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Клео не нужны были слова, чтобы понять, чего желает Джек — заняться с ней любовью. Его глаза все ей рассказали.

Но почему же хочется плакать? Потому что так любовью занимаются только по любви.

А Джек не верит в любовь. Клео от всей души желала показать ему, как любовь может залечить шрамы, нанесенные прошлым, открыть то, что Джек так долго прятал от всего мира. И дать ему повод остаться.

— Что-то случилось? — обеспокоенно спросил он, глядя в ее влажные от подступивших слез глаза.

— Ты такой умный, Джек. Ты же все понимаешь…

Он смотрел на нее и видел безмолвную мольбу в ее глазах.

— Я не понимаю, — сказал он просто. — До тех пор, пока не совершил ошибку в ту ночь…

Клео не касалась Джека, но она ощущала тепло его кожи и видела странный блеск в его глазах.

— В ту ночь, когда мы впервые стали близки, я думал…

Ты любишь меня. Клео покачала головой. Наивные, глупые мечты.

— Полагаю, мы оба потеряли способность здраво мыслить.

— Иногда лучше не думать, — произнес он мягко и потянулся к ней, но Клео отстранилась.

— Я не знаю, как себя вести. У меня никогда не было таких отношений.

— Можешь начать с поцелуя.

Клео засомневалась. Одна часть ее хотела броситься в его объятия, а другая желала убежать прочь из этой комнаты.

— Иди ко мне, Златовласка. — Его голос манил и завораживал. — Или ты боишься?

— Так нечестно, Джек.

— Клео. — В его глазах горел неистовый огонь желания. — Ты лечила меня, била, соблазнила и отвергла. А теперь хочешь совсем убить меня.

В словах Джека не было подвоха или вызова. Только мольба. Из любопытства Клео придвинулась к нему. Она не хотела тешить себя надеждой, что Джек относится к ней иначе, чем к другим женщинам, с которыми он проводил ночи. Но… Ах, если бы только ей удалось убедить его!..

— Наши отношения всегда были похожи на гонки на выживание.

— Зато какие гонки! — Клео ощущала его теплое дыхание на своей щеке, когда он говорил. — И ты наконец-то готова признать, что у нас все-таки были отношения. Как и я, — добавил он тихо.

Джек провел большим пальцем по ее подбородку. Легкое касание, но как приятно!

— Мы же выросли вместе. Конечно, у нас были отношения.

— Очень близкие, очень личные, глубоко интимные.

— Ты перечеркнул все это, Джек, — загрустила Клео. — Когда уехал.

— Но сейчас я здесь… — произнес он голосом, полным эмоций. — Скажи «да», Златовласка. Скажи, что хочешь меня.

Он ласкал ее шею, а она думала, с чего ей пришло в голову, что позволить мужчине, которого она любила, прикасаться к ней, это плохая идея…

— Да, Джек, да. Я хочу тебя.

И тогда он поцеловал ее шею, там, где бешено бился пульс. Он поднял Клео с постели, обнял сзади и прошептал: