Нина Харрингтон - Свидание вслепую Страница 25

Сара перевела на Лео лукавый взгляд.

— Знаешь, по-моему, с меня хватит тяжелой пищи. Нужно оставить что-нибудь и для тебя. Так что теперь твоя очередь рассказывать о себе. Как твоя гостья, я должна быть вежливой и постараться узнать больше о мужчине, который пригласил меня. Тем более теперь, когда он все знает о моем сложном характере и взрывном темпераменте.

— Ты права. И я хочу дать тебе один деловой совет. Правда, я не знаю, как ты отреагируешь на него. Особенно принимая во внимание твой непростой характер, — с усмешкой добавил он. — Может, мне стоит подождать десерта и подсластить тебе пилюлю?

— Лучше еще один бокал воображаемого шампанского. Спасибо, а теперь говори, я готова.

— Не бойся, это просто еще одна идея. Вчера вечером я позвонил своему другу, который работает с начинающими компаниями, и его очень заинтересовал твой бизнес. Но для плодотворной работы он должен быть уверен, что ты можешь гарантировать регулярные поставки высококлассных растений. В твоей нынешней ситуации я вижу только один способ добиться этого: ты должна переместить свои теплицы. Цены на аренду земли в Кингсмейде выше, чем я ожидал, но, если мы составим хороший бизнес-план и проведем активную маркетинговую кампанию, ты сможешь позволить себе арендовать землю на другой стороне деревни. Ну вот, ты совсем притихла. Может, расскажешь, о чем ты думаешь?

Сара смотрела на Лео и не верила в то, что он всерьез предлагает ей такое. Они вместе работали на одной кухне, а он так и не понял, почему она осталась в коттедже в Кингсмейде. С другой стороны, даже ее собственная мать не смогла понять ее.

— Переместить бабушкины теплицы? — повторила она. — Ты хоть представляешь себе, как это сложно? Они же огромные.

Лео устало покачал головой:

— Сара, по-моему, ты не понимаешь, что произойдет, когда земля будет продана. Перед началом работ строителям нужно будет расчистить участок. Конечно, они дадут тебе шанс переместить теплицы, но, если ты этого не сделаешь, просто демонтируют их.

От этих слов кровь в ее жилах превратилась в лед.

— Демонтируют… Они правда сделают это? — срывающимся голосом спросила она.

— Да, если не будет другого выбора. Но ты должна быть готова к тому, что это произойдет, если ты ничего не предпримешь.

— Как я могу быть готова к этому? — прошептала Сара, пряча лицо в ладонях.

Лео протянул руку и чуть сжал ее ладонь, надеясь таким образом хоть немного поддержать ее.

— Ты справишься, ведь тебе не нужно делать это в одиночку. Есть замечательные специалисты, которые за несколько дней переместят теплицы на новое место. Растения не заметят разницы, — сказал он с теплой улыбкой.

Саре было стыдно, что он видит ее слезы. В конце концов, это просто смешно, она же взрослая женщина!

— Можешь смеяться надо мной, Лео, но Кингсмейд очень важен для меня. На данный момент это единственная константа в моей жизни, точка опоры, без которой почва уйдет у меня из-под ног. Я не могу даже представить, что буду растить орхидеи в каком-то другом месте. Это единственное место в мире, которым я дорожу. Наверное, тебе странно слышать подобное, но это правда. — Она заглянула в его серо-голубые глаза. — Прости, я знаю, что ты пытаешься мне помочь, и я передать не могу, как я благодарна тебе за это, но переезд… Лео, все, кого я любила в своей жизни, ушли, оставив меня в тот момент, когда я нуждалась в них сильнее всего. Я не видела отца уже двадцать лет, от моей матери в моей жизни осталась лишь тень, которая не хочет иметь со мной ничего общего, а моя бабушка умерла три года назад. Я вернулась в Кингсмейд только потому, что она жила в этом доме. Здесь я не чувствую себя такой одинокой. И это ощущение исчезнет вместе с переездом. Ты понимаешь меня?

Лео заглянул в полные надежды зеленые глаза, и его сердце растаяло. Он протянул руку и осторожно заправил ей за ухо шелковистый каштановый локон. Это все, что он мог позволить себе сделать, хотя все его существо умирало от желания заключить Сару в объятия, стереть поцелуями слезы с ее нежных щек, пообещать, что он решит все ее проблемы.

В конце концов, это ведь его работа — решать чужие проблемы.

Но это было бы ложью. Он провел много часов, изучая старые планы теплиц, рисуя схемы будущих архитектурных комплексов и прекрасных оранжерей, и наслаждался каждой минутой, проведенной за этой работой. К сожалению, Сара так и не смогла найти более подробные схемы, но и того, что было у него на руках, было достаточно, чтобы представить себе эти величественные здания из стекла и резного дерева.

Жаль, что этим призракам прошлой эпохи не суждено было обрести плоть. Восстановление этих оранжерей и садов было слишком дорогостоящим делом. Цена была слишком высока, а у Лео было недостаточно информации, чтобы доказать совету директоров, что доход от его идеи покроет расходы в течение первого же года. Он мог предложить гораздо более дешевые идеи по повышению прибыли отеля, а этот амбициозный проект вызовет лишь насмешку его деда, который назовет его старомодным и сентиментальным. Семья Рицци всегда ставила на первое место не людей, а бизнес, и проекты, построенные на воспоминаниях и чувствах, были не для них.

Нет, его идея никогда не будет реализована. Он не мог позволить себе риск быть униженным перед дедом. Даже ради Сары.

Единственное, что он мог сейчас сделать, — это открыть ей свое сердце, чтобы она поняла, что рядом с ней есть кто-то, кто понимает, что она сейчас чувствует. А потом еще раз объяснить ей варианты спасения «Дома орхидей», которые сработают наверняка.

— Я понимаю, правда, — мягко сказал он. — Мои родители погибли в автомобильной аварии, когда мне было шестнадцать. До этого мы жили в маленьком доме в пригороде Лондона. Мы были маленькими и не понимали, как нелегко порой приходилось нашим родителям, но они делали все для того, чтобы у нас было счастливое детство. Может, у нас и не было навороченных гаджетов, которые покупали нашим сверстникам, зато я знал, что меня любят. Наш дом всегда был наполнен жизнью, смехом и музыкой. — Он чуть смущенно улыбнулся. — Я очень скучаю по этом старому дому, ведь там я был очень счастлив.

— Мне очень жаль твоих родителей, — сказала она, чуть сжав его руку в своей горячей ладошке. — Страшно даже представить, как тяжело тебе пришлось. Расскажи мне, пожалуйста, о своем отце. Каким он был?

— Он был архитектором в лондонской фирме, но его истинной страстью было рисование. Я помню, как ночью тайком пробирался в гостиную, чтобы посмотреть, как он рисует. Пейзажи, портреты, абстракции — он мог нарисовать все, что угодно. В такие моменты его пальцы двигались так быстро, что за ними невозможно было уследить. Он никогда не замечал, что я наблюдаю за ним. Это была настоящая страсть. — Лео говорил почти шепотом, внимательно глядя на дорогу, словно это было единственное, что занимало его в этот момент. — А утром он брал портфель, садился сначала на автобус, а потом на метро и ехал на работу, где весь день должен был чертить безликие проекты офисных коробок и парковок. И он делал это год за годом, потому что очень любил свою семью. За это я восхищаюсь им.